Каталог продукции
Главная / Экономика будущего / Бригадная форма организации производства / 1. Бригадный подряд на Калужском Турбинном Заводе

 

Бригадный подряд на Калужском Турбинном Заводе.

Какие произошли изменения.

 

 

Из книги Левикова А.И. "Калужский вариант" 

 

Читателям, меньше знакомым с производством, я поясню: за некоторыми исключениями (одно из них ВАЗ), механические цехи и ныне  ещё  - самодержавное­­ царство индивидуальной сдельщины. Царство, где каждый действует сам по себе, где властвуют понятия «выгодной» и «невыгодной» работы. Со своей установкой на количество (порой в ущерб качеству), с родной сестрой своей - штурмовщиной, со своей главной бедой - неуправляемостью, из-за которой и сбои, и текучка, и снующий «в мыле» мастер, и конфликты, и матюкающееся начальство - всё тут! Невероятным напряжением, премудростями АСУ умные руководители пытаются обуздать стихию индивидуальной сдельщины. И кое-кому это удается. Да и на дикой лошади иной гарцует легко, а ты попробуй сядь! Наряду с некоторыми достоинствами (есть, конечно, и достоинства) индивидуальной сдельщине присущи и пороки, противоречия и парадоксы. Может быть, крупнейший из них вот какой: разрыв связи. Завод, цех - да, это коллективное, общественное производство, которым можно соответствующим образом и управлять. В целом... А стоящие друг возле друга токари, шлифовщики, сверловщики? Как ни парадоксально, но они уже коллектив лишь номинальный. «Честь завода», «честь цеха», «план завода», «план цеха» - слова эти, конечно, в ходу, но зачастую индивидуальный сдельщик ориентируется на них постольку-поскольку. Собственная психология зажигает перед ним иные сигнальные огни.

 

 Чернов говорил мне:

 

-  Сейчас Бригада - одна семья. При индивидуалке невозможно такое представить. Кто что сделал, кто не доделал, кто больше дал -  бригада знает. Кто мрачный пришёл, с девушкой поссорился -  бригада видит. Кто пошел попить водички там долго задержался - бригада ему скажет. Раньше, когда в одиночку работали, я приходил, хватал у мастера наряд  - и ко мне не подходи! С соседом по станку встречался лишь в умывальнике. Друг другу ничего не показывали. Как я там соображу, обмозгую - так при мне и будет. Что усовершенствовал - моё. Ничем не делился. А сейчас всё идёт в бригадный котёл. Инструмент стал общим, оснастка тоже. Тумбочки распахнуты. Прежде были на замке. Бывало, чертежи уберу в тумбочку, а ты иди в кладовку, бери второй экземпляр. Сейчас этого нет… Прежде как? Нет работы - ну, я пошёл отдыхать. А в конце месяца по 12 часов пахали. Теперь нет штурмовщины, загрузка ровная. Дисциплина? Что я вам скажу… Раньше по заводу с бутылками ходили. Сосед у меня был по станку. До обеда работает, а после обеда смотришь: станок выключен, нет человека. Или в гардеробе где-нибудь закрылся, или в ящике с мусором ноги торчат. Сейчас этого и в помине нет. Мне Прусс одного такого на воспитание прислал, мы его воспитывали по-своему, а он и говорит: «Знаешь что, Виктор Яковлевич, я понял всё, осознал, но очень уж у вас требования жесткие, я не могу с вами работать». Вот вы вчера у меня на участке были - видели стол? И скамейки? У нас так: кто пришел раньше, садится за стол, других ждёт. Кто пришел позже, чем за 15 минут до начала работы, мы считаем - опоздал. Ему же нужно еще сходить в раздевалку! За четверть часа все за столом – беседуем,  за 5 минут все встали к станкам - приготовились, едва гудок - станок включен...  Работать интереснее, и отношения стали простые, человеческие.

 

***

 

 - Когда Меня назначили директором Калужского турбинного в шестьдесят седьмом, положение было достаточно тяжелым, вам, наверное, товарищи в Калуге рассказывали?  - Прусс не дожидается моего ответа, уверенный в нём заранее. - Тяжёлое положение и в производственном, и в социальном отношении. Завод был создан сразу после войны. Выпускал маленькие турбинки для сахарной промышленности, для лесотехнической промышленности. В первые годы после войны нужна была малая энергетика. А где-то на стыке пятидесятых и шестидесятых годов оказалось, что уже не нужна. Но к большой энергетике мы не были подготовлены. Стал завод заваливать план, неуверенная пошла работа. И случилось то, что в таких случаях всегда случается: весь коллектив начинает, я бы сказал, разлагаться. И дисциплина пошла под откос, и внешняя культура производства. Всё у нас было грязно, разрушено, поломано. Во второй смене можно было наблюдать, как люди собирались и тут же у станков распивали пол-литра. Приводили каких-то пьяных специалистов, потому что если он, не дай бог, не придёт, то никто не сделает. Вот такая обстановка. Избалованный часть этой «рабочей аристократии» -  я говорю так, как есть, а вы меня потом будете править, условно, конечно, «аристократии» - почувствовала себя незаменимой.

 

- Это были люди высокой квалификации?

 

- О, да! Они в любом состоянии могли работать. Знаете, как кавалерист когда-то: на земле не стоит, а на лошадь посадят - сидит в седле. И вот его приводят, ставят к станку, и он делает деталь. И это окружающих восхищает! Мы пошли на тяжёлую, конечно, операцию. Вообще отказались от услуг таких вот высоко квалифицированных людей, которые не признавали никаких устоев дисциплины и общественной морали. Отказались! И тогда появились на сцене другие, находящиеся в тени. Появились рабочие, которые по своему развитию выделялись. Они не получили образования по разным причинам, но по интеллекту эти люди были на уровне руководителей. И мы стали сплачивать вокруг них группы молодых станочников, неоперившихся ребят. Так появились наши первые 19 бригад. Колеблющихся становилось всё меньше. И вот позади более 10 лет…

 

Глядя на Чернова, трудно поверить, что и он колебался. Передо мной сидел человек, убежденный в неоспоримых преимуществах бригады.

 

- Если бы пришёл сейчас директор Пряхин и сказал, что разрешает всем кто хочет, выйти из «колхоза», многие бы вышли? Единицы! - Рубит Чернов.  - Я сам сейчас не представляю, как работать одному. Что, прийти на станок и искать мастера? Или мастеру меня искать? Как это? Я уже о том забыл - бегать, получать задание. В бригаде у нас каждый знает задание на месяц вперёд.

 

- На сколько?  

 

 - Не ослышались. На месяц!

 

***

 

«Раньше мастер был у нас кем-то вроде толкача – «выбить», «утрясти». Весь день крутился как заведённый… Сейчас ему не приходится непосредственно опекать каждого рабочего, возиться с кучей нарядов, быть, как говорится, «официантом» на участке. Мастера вплотную занялись решением крупных производственных вопросов» - Это я Северина цитирую, статью Альберта Николаевича в многотиражке «Турбинист». И у Чернова: «раньше – теперь»... И у любого другого на заводе.

 

 Зашел к директору Пряхину и услышал от него:

 

 -  Прежде, бывало, мастер писал наряд, а с этим мастером рабочий куда-то сходил, и тот дал работу «повыгоднее», получше. А «невыгодную» -  соседу. Склоки, разговоры, нервотрепка. Раньше конфликты из-за оплаты в цехах возникали непрерывно. Они, собственно, и сейчас возникают на многих заводах, где индивидуальная сдельщина. Но мы ушли от этого.

 

Заместитель Пряхина, Николай Тихонович Филиппенко, свои «раньше – теперь» сыпал как из мешка:

 

 -  Прежде Петя с Васей поругались - бегут к начальству, теперь они всё решают сами… Прежде Петя должен был сдать деталь комплектовщица, а она отдавала её Васе, сумасшедшие потери времени. Теперь рабочие передают безо всякого друг другу. Раньше если кто-то на путает в узле, да ещё если из цеха в цех передаст, то потом неделями разбираются, кто там прав - виноват. А теперь бригадир Орлов прямо выходит на бригадира Улановича: «Слушай, вот я тебе отдаю такой-то узел, ты взгляни...» Хотя это и не официально, но я знаю, что они всё время бегают друг к другу. Раньше я, заместитель директора по снабжению, рабочего редко видел. А сейчас меня в цехе сплошь и рядом останавливает и слесарь и говорит: «Слушайте, вот из четвёртого цеха крепежа у нас нет, сборка задерживается, я в четвёртый звонил бригадиру, отвечают, что металла у них нет». Вы понимаете? Нет, вы понимаете, в чём он заинтересован? Он уже не для себя старается, а выбивает у замдиректора металл для четвёртого цеха! Раньше он таких забот не понимал…

 

Всё смешалось в доме турбинистов!

 

Мастер перестал выписывать наряды… Станочник на месяц вперёд знает задание… Что за волшебство произошло? Случилось то, перед чем долгие годы останавливались в растерянности. Свергнута с трона индивидуальная сдельщина! Низложена во всех без исключения цехах. Изгнана за ворота Калужского турбинного.

 

 И как всякая радикальная перемена, события это ознаменовало собой приход перемен последующих.

 

***

 

На письменном столе Александра Вениаминовича Разумова, заместителя директора по производству Калужского турбинного завода, лежит фотокопия старинного указа. Пока диктофончик делает свое дело, я на секунду отвлекаюсь, кошу глаза на высочайшее повеление. Разумов, однако, замечает, прерывая себя, спрашивает: «Интересно? Полезная штука, всегда помню и другим дают читать». В указе предписано «бить нещадно по оголённому месту», а также «лишить воскресный чарки» дьяков и подьячих, поставляющих войску государеву снаряжение, выражаясь по-нынешнему, некомплектно и низкого качества.

 

Сам Разумов, насколько я его понимаю, кнуту предпочитает идею. Свежую мысль, способную поставить людей в такие условия, когда работать интересно и выгодно. Невысокий, подвижный, черноволосый, он развивает свои соображения в темпе марша:

 

- В одиночку нельзя собирать машину, строить дом, добывать руду. Нельзя в одиночку - давайте вместе! Так повсюду создаются бригады. Но не у нас. У нас совершенно другой принцип. Может ли токарь стоять у станка сам по себе? Конечно! А хорошо ли? Начнём от такой печки. Завод получил план. В выполнении его, если говорить лозунгом, заинтересован весь коллектив. А если смотреть в корень? Заинтересован директор, в лучшем случае дирекция. А дальше? Начальники цехов получают свои планы, и заинтересованность их в общезаводской программе условная. «Я свое сделал, а на остальное мне наплевать» - возможна такая психология? Не только возможна, а преобладает, вы меня извините. Я уже много лет работаю, бывал на многих предприятиях, работал на лучших - даже там преобладает.

 

 Отсюда мысль: разложить план завода на каждого. Пусть каждый переживает за конкретное, своё. Поняли мысль? Как будто так и должно быть. И, наверное, те, кто незнаком с промышленностью, думают, что так оно и есть. Другое противоестественно. А на самом деле? План везде раздаётся то участка, да и то на заводах, где довольно грамотно поставлено планирование. До участка! К рабочим он не доходит. Мастер по своей интуиции расписывает задание. Вы скажете: он же раздает всё, не себе оставляет. А как он раздает? Как раздает?! Вы меня извините, он не может даже раздать! Нет способа раздать. Это легче там, где макароны, конфеты. Сколько макарон в час выскочит - множь на часы, и весь разговор. А на мелкосерийном производстве, в машиностроении - извините!..

 

Теперь соль. Для чего мы пошли на свержение индивидуальной сдельщины? Для того, чтобы план довести до рабочих. А всё остальное явилось, будем говорить, сопутствующим. Но сопутствующее заметили, подняли на щит. Заметили не то, что, на мой взгляд, является главным. Бригада, бригада. А я вам скажу: не всякая бригада хороша, и не просто бригада хороша, и не везде бригада хороша. Вот соль: мы ориентируем свои бригады на цель. Точную цель. Понимаете? И платим за достижение этой цели. Есть цель - получай, нет цели - извини! У нас план полностью развертывается по бригадам, месячный, квартальный, годовой - понимаете?

 

 - Ну и к чему обязывает их лишняя бумажка?

 

 - Какая бумажка?! Какая бумажка?! Разумов аж вскакивает от возмущения и дальше рубит слова стоя: -  У них осязаемый план, материальный. В номенклатуре! У каждой бригады! Вещь, которую можно потрогать руками. Можно сделать. Они не сделать нельзя!..

 

***

 

 Бригада слесарей штамповщиков, цех 04, двадцать два человека.

 

Выписка из карты бригады: «Бригадир Д.И. Трошин родился 8 ноября 1926 года, член КПСС, образование среднее, разряд 5, стаж 14 лет, женат, два сына... Годовой план производства бригады Д. И. Трошина в номенклатуре: комплект №… 12000 штук, комплект №…4600 штук, комплект№… , комплект №…, ширпотреб: насос автомобильный - 40000 штук, вешалка для лыж - 5000 штук, подставка для елки - 20000 штук, стул винтовой - 42000 штук. Всего 36 бригадо- комплектов. Отметки о выполнении плана: январь - выполнено, февраль - выполнено, март -  выполнено.

 

Комментарий заместителя директора завода Н. Т. Филиппенко: «В идеале надо, чтобы бригада имела входной и выходной каналы: ты, бригадир, сделаешь столько-то комплектов, за них отчитаешься и получишь на свою «артель» столько-то денег. Все остальные вопросы решай внутри бригады. У нас практически так и есть».

 

***

 

 - А вы ведь не поверили, что станочник знает задание на месяц вперёд, - укоряет Чернов. - Решили, что Чернов «свистит».

 

 - Во всяком случае, это была впечатляющая декларация.

 

 - Это не декларация! Бригадиры получают у нас и раздают задание за 3 дня до начала месяца. Что нужно сделать и в какие сроки. И каждый рабочий знает, допустим, что этот комплект к 12-му числу должен покинуть бригаду.

 

 С Черновым мы виделись у него на участке, в десятом цехе, а потом договорились встретиться еще раз, чтобы никто не мешал. Даже Северина, который обычно всюду сопровождал меня, я попросил прогуляться: хотелось потолковать с глазу на глаз. Не то чтобы не доверял Северину, а просто мне и Чернову - зачем свидетель? Только смущать...

 

 - Вот у меня сейчас так: закончить работу к двенадцатому. Приглашаю приехать и посмотреть, 12-го будет кругло. Как в аптеке! Я свою продукцию Улановичу сдаю на окончательную сборку. А обеспечивают меня четыре бригады из других цехов. Всё закольцованно. Отношение соответствующее. Прихожу к бригадиру: «Толя, когда у тебя будет такой-то корпус?»

 

 Стоп! Это я уже слышал! Ну прямо-таки дословно: «Толя, когда у тебя…» Или там был не Толя?

 

Ну конечно же! Небольшая комната, стены, обвешанные плакатами, - цеховой красный уголок. Слепят софиты, стрекочут камеры, крутятся диски магнитофона: «Вот я подхожу к Виктору, Анатолию или Андрею, своим языком договариваемся: « Как этот станочек у тебя?..» Вспомнил! Это было в 32-м цехе Ленинградского станкостроительного объединения имени Я. М. Свердлова, где по моему сценарию снимался эпизод документального фильма. Другой город, иной завод, а как похоже преобразует бригадный подряд психологию людей, какое чувство хозяина просыпается в них! Оплата, фигурально выражаясь, «от урожая», и вот тебе, пожалуйста, уже один бригадир бежит к другому, не дожидаясь мастера, администратора, сам бежит: «Толя, когда у тебя?.. Андрей, как в этот станочек у тебя?..»

 

 Чернов и его товарищи в Калуге работают, как и Ленинградские сборщики из 32-го цеха, на единый наряд и получают только за конечную продукцию. Значит, это видел я в станкостроительном объединении? Именно это?

 

 Как бы не так!

 

Чернов-то не сборщик! Он же токарь расточник, Чернов! Какая же у токаря «конечная продукция»?

 

 - А вы задумывались, что сие означает: «конечная продукция»?

 

 Разумов берёт карандаш, вертит его. Так обычно помогают себе, когда нервничают или волнуются, но Александр Вениаминович не нервничает, у него, я успел подметить, всё по теории драматургии: наверное, карандаш сейчас «выстрелит».

 

 Злобин делает дом. Это конечная продукция? А я заточу и карандаши. Моя работа - конечная продукция? Иные кричат - нет! Если же я делаю телефон... (телефон, как по команде режиссера, подал голос, и Разумов и, бросив в него фразу, остался с трубкой в руке)... Если я делаю телефон, то это конечная продукция. Так считают. А собственно, почему? Телефон тоже ещё не кабинет и не стол, он крохотная часть моего рабочего места. А кабинет - часть здания. Можно договориться до того, чтобы Злобин не делают конечной продукции, ибо дом не город. Чушь! Если подойти с умом, всё обретает законченность.

 

Турбина состоит из 5-6 тыс. деталей, каждая деталь - сотни операций. Всё сложить - миллионы, десятки миллионов! Десятки миллионов? Наплевать и забыть! Мы перестали их учитывать. Рассудили так: турбина из узлов. Ротор, корпус и так далее? Отлично, пусть они и будут единицей отсчёта. Понимаете? Взяли и распределили все конструктивные узлы между группами рабочих. Узел большой? Пусть некоторые делают часть узла. И платить стали для изготовления узла или его части. Вот вам и бригада в Калужском варианте. Каждому в отдельности - ничего! Всей бригаде за часть работы - ничего! Коллективу и за целое. Только так!

 

Раньше, если срыв, пойди ищи: кто не выполнил? Каждый стоит румяный: я вот какую норму выдал - 120%! А он, голубчик, выдал детали, которые через год потребуется. И его не тронь, премию дай, в президиум его сажай! Он и впрямь не виноват, а в заводской программе брешь. Если всех таких переполняльщиков по заводу сложить, брешь почти равна этой…как её?.. -  неважно. Теперь на КТЗ иначе. Сразу ясно, что они выполнили, допустим, Разумов и Северин. Раньше в таких случаях ходили с поднятой головой и говорили: из-за каких-то дураков план провалили! А теперь ясно, из-за каких. Разумов и Северин!

 

Присутствовавший при этой сцене Альберт Николаевич Северин хмыкнул, видимо представив себе в лицах, чтобы его ожидало.

 

- Разумов и Северин! И это конкретно, и это знает весь коллектив, и тут спорить бесполезно. Почему знает? Да потому, что мы все до единого узлы распределили между бригадами, и каждая понимает: никто другой за неё не сделает. Полная ответственность! Юридическая, и моральная, и материальная. Индивидуальная сдельщина на Калужском турбинном заводе свергнута «как класс». Полностью! Ну, если уж вы хотите придраться, то запишите: 96% рабочих нашего предприятия объединены в бригады. Есть ещё кое-где немножко «единоличников»… На иных заводах я встречал: бригада, а каждый получает за свою операцию. Это же чистейшей воды липа! И никакой бригады там нет, в моём понимании конечно. Нет коллективной заинтересованности, ориентации на цель. И некоторые подобные предприятия известны, кричат о себе, а они против Калуги, против древней торговой Калуги отстали на 20 лет минимум.

 

***

 

 Как же сделали конечной продукцией «заточку карандаша»? Фрезерование, токарное дело - мелкие станочные операции?

 

 Все без исключения фрезерные работы, необходимые для какого-то узла, выделили в отдельный комплект. Все токарные - в другой, все сверловочные - в третий... И выходит, что группы станочников, подобно сборщикам, условно изготовляют свой узел – бригадо-комплект. Об отдельной операции, о «выгодной» или «невыгодной» работе никто здесь не вспоминает. «Есть комплект», «закрыт комплект», «сдан комплект» - другого языка не существует. Комплект на КТЗ -  неделимая единица планирования.

 

Если даже одну дырочку из трёхсот, записанных в ведомости, не просверлили - наряд не закроют, оплаты нет!

 

Вся плановая и технологическая документация на турбинном заводе пошла по этому пути: достаточно назвать номер комплекта - и сразу ясен объем работы. Тут уже легко приспособить и ЭВМ. Комплект для токаря Чернова тоже самое, что дом для строителя Злобина.

 

***

 

 Директор Валерий Владимирович Пряхин, объяснял:

 

 -Прежде, при чисто административном управлении, появлялись ошибки: и просто мы ошибались, и не успевали подготовиться, и не знали даже, что нужно подготовить, какую именно оснастку, инструмент. А люди, которые знали, в планировании не участвовали, стояли в стороне. Каждый день они ждали наряды от мастера – «делай это» и не ведали, что будут делать завтра. Теперь при нашей системе бригада участвует в планировании обязательно. Раз у неё теперь есть свой план, она смотрит, что называется, в оба: тот её престиж, её деньги, её ответственность - всё! Каждый месяц у начальника цеха идет плотная притирка плана с участием бригады. Всех до единой бригад на заводе. И цеховое начальство решает: здесь мы сумеем бригаде помочь, что-то подбросим, а здесь наших сил не хватит, надо выходить к руководству завода. Один вопрос, другой, третий - появляется программа того, что необходимо сделать. Притом не просто поговорили и разошлись. Протокол совещания с учетом бригады оформляется документом.

 

- Под каким углом зрения смотрит бригада на план? А если захочет взять поменьше?

 

- Угол зрения один: что им нужно для выполнения. Цех, бригада не имеют права уменьшать свой план. Здесь всякая демократия пересекается. Спущено заводу - закон. Разверстано на по цехам -  закон! Цех раздал по бригадам - закон! А вот что им нужно - это они могут сказать. И говорят: изготовить такой-то инструмент, добавить два станка, решить ряд технологических, организационных и прочих вопросов. Все их требования такого рода строжайше контролируются и выполняются. Тут формализмом и не пахнет. Для них теперь это вопрос жизни. Если бригада формально подошла, приняла, ничего не попросила, ничего не сказала - это же самоубийственно для неё! Наступит срок выполнения - и что делать? С заработком как? Но такого, к счастью, у нас не бывает. Из сотен бригад лишь две-три месячные свои задания не успевают сделать. Да и не каждый месяц. Если же год в целом взять, то таких случаев у нас вообще не бывает. Мы не просто убеждены, мы знаем: бригада принимает ответственное участие в обсуждении плана!

 

***

 

- Конфликтов с начальством не бывает?

 

 - Не так чтобы часто. У меня где-то есть, минуточку… Пока Федулов ищет, я успеваю сделать в блокноте «зарубку»: «Брови густые и черные, очки на кончике носа, из верхнего кармана халата торчат авторучка и футляр. Похож на мастера из кинофильмов».

 

 - Вот, взгляните, - протягивает мне тетрадку, но я предпочитаю послушать. Там, у Кузнецова, такое, значит, получилось. Коэффициент трудового участия у нас есть - слышали? Стали в бригаде заработок  делить. Кому единицу дали коэффициент, кому - 08, а кому и 1,6... Но когда разделили, Зенкин, старший мастер, все перечеркнул, переделал по-своему. Ну, Кузнецов, понятно, в грудь себя бьет: наше-де законное право, как бригада хочет, так и будем делить. А начальство, оно тоже в штопор вошло: администрация мы или нет? Вот такой у них вышел перехлёст… Пошёл, значит, к начальнику инструментального производства…

 

- Кто пошёл? Кузнецов?

 

 - Зачем Кузнецову к начальству идти? Он ко мне обратился, я пошел. Да вы читайте протокол, там сказано.

 

На странице тетрадки, которую Федулов раскрыл, я прочитал: «Совет бригадиров инструментального производства считает решение совета бригады тов. Кузнецова правильным. Рекомендуют обратить внимание администрации на неправильное поведение старшего мастера тов. Зенкина…»

 

-  И чем же кончилось?

 

 - Как чем? Там записано.

 

 -  «Рекомендует…»

 

Э, нет! Совет бригадиров решил, и точка! -говорит Николай Владимирович Федулов и убирает очки в футляр.

 

 ***

 

- Мы сами в начале не понимали, что у нас в руках. - Леонид Васильевич про смотрит на меня в упор.  - Не понимали! Преследовали чисто производственные цели. Видели, что в бригаде потери сокращаются, быстрее растут кадры, текучесть уменьшилась в сравнении с индивидуальной сдельщиной... Двигались постепенно, соображая, как говорится, по ходу пьесы. Стали давать бригаде планы в номенклатуре на год вперёд! И возникли вопросы: как платить, стимулировать, обеспечить справедливость? Мы почувствовали, что никакой отдел труда и заработной платы, никакой директор с его помощниками эти вопросы не решает. Решения должны быть освещены каким-то коллегиальным органом. Каким? Так появились на заводе советы... Мы пошли на передачу им некоторых своих прав.

 

Скажем, вопрос о разряде - компенсация квалификационных комиссий, администрации, так предусмотрено законодательством. Но Калужская бригада заключает с новичками добровольные соглашения. Человека, допустим, с третьим разрядом спрашивают: «согласен год получать по второму?» Сначала, конечно, они посмотрят и проверят его в деле. Не докажешь у станка - на словах тем более не докажешь. А могут и «прибавить разряд» на одно деление, если заслуживает. Опять же, не собственно разряд изменить, оплатить несколько выше. На Калужском турбинном это право бригады. И если человек захочет работать, он соглашается. Тем более что на КТЗ никто не может заставить совет бригады принять человека, никто не может воспрепятствовать расстаться с плохим работником. Это право бригады. Абсолютное! Прежде подбор и расстановка кадров рабочих были делом мастера, начальника участка, но практически решал начальник цеха. Теперь решает бригада. И право распределять весь приработок по своему усмотрению - тоже. Кстати сказать, приработок, премии разного рода в их оплате составляют почти половину! И ежемесячно участвовать в планировании - тоже их право, никто не может нарушить...

 

***

 

Черноволосый, коротко подстриженный человек с серебряными висками, плотный, широколицый, упоминают в разговоре разные страны, то Франция к слову придётся, то Польша, то и Индия: организация, которую он возглавляет, называется «Тяжмашзагранпоставка». Крупное всесоюзное объединение. Прокатные станы отправляют за рубеж, машины для непрерывного литья заготовок, краны, эскалаторы метро, оборудование для шахт, телевизоры… Журналисту есть чем удовлетворить свое любопытство, но я не с этим пришел, меня хозяин кабинета интересует, Андрей Михайлович Шкребец, прошлая его деятельность. И не директорство на Людиновском тепловозостроительном заводе, а еще раньше - начало пути на Калужском турбинном. Был он там мастером, потом технологом, старшим мастером, начальником 6-го цеха - почти четверть века своей жизни отдал КТЗ. Здесь инженером стал, окончив заочный машиностроительный. Но всё, что я пока упомянул, все должности были у него до 1969 года, а меня интересует период именно с 1969, с января. Прусс пришел на КТЗ в 1967-м. Меры перестройки, задуманный им, были радикальны, затрагивали глубинные пласты человеческой психологии, все звенья планирования и управления производством, кадры. Трудно себе даже представить, во что бы всё это вылилось, если бы общественные организации, партком в первую очередь, высказались скептически. А они могли так высказаться, никто бы их за это не осудил. В те времена идеи бригадного движения в промышленности не были столь очевидными, да и одобрения официального не было. Даже сейчас, когда по решению партии и правительства бригадная форма становится основной, многие сомневаются, осторожничают, выстраивает глухие заборы «специфики собственного производства», не дающей якобы... ну и так далее.

 

А сколько этой самой «специфики» было тогда, в конце шестидесятых годов, на Калужском турбинном?! Но члены партийного комитета поддержали Прусса и ближайших его единомышленников - в этом проявилось их дальновидности смелость.

 

Андрей Михайлович Шкребец в январе 1969 года был избран коммунистами турбинного секретарем парткома. 5 лет - решающих для становления Калужского варианта - возглавлял он партийную организацию завода.

 

 Вначале база эксперимента была у нас крохотная – одна лишь комплексная бригада Савранского. Знаете, мы изучали, как биолог клеточку в микроскоп. Все, что там происходило, в этом небольшом коллективе, вызывало споры. Но особенно обострились они позже, когда бригад  стало больше. Как избежать излишнего административного рвения, способного подорвать в рабочих веру в нарождающееся дело? Как людей в бригады подбирать? Партработнику, который сейчас взялся бы развивать такое движение у себя на заводе, я бы, пожалуй, в первую очередь посоветовал строго придерживаться принципов справедливости и гласности. Всё должно быть открыто, честно. Высвечено коллективном прожектором. Самое опасное - показуха, создание отдельным коллективам привилегированных условий. Помню встречу в редакции «Турбиниста». Мы специально организовали круглый стол в газете, а не просто заседание за закрытой дверью в парткоме: откровенные мнения о бригадной системе, о перестройке партгрупп в этом направлении, полагали мы, через газету дойдут быстрее...

 

 Первая партгруппа появилась в бригаде Савранского, возглавил её Чернов. Прежде партгруппы были лишь на участках, да и сейчас так на большинстве других заводов. В партийной организации турбинистов, по существу, начинался свой эксперимент, параллельно с формированием бригад.

 

 - Для парткома, конечно, движение было единым. Мы все тогда учились преодолевать сопротивление скептиков, побеждать их в открытом споре. Вспоминаю разговор с Петром Васильевичем Герасимовым. Здоровый такой мужчина в третьем лопаточном цехе. Он работал один, зарабатывал прилично. Выходил рано, уходил поздно. Бывало, придёт в цех - там ещё только одна уборщица тряпкой машет. Работать умел. На себя! Ясно, что от его труда и коллективу, и обществу польза, но я не в том смысле. Как работают и зарабатывают «рядом стоящие», его в ту пору мало занимала. Но мы уже жили мы мыслили другими мерками, нам хотелось добросовестного отношения всех, а не лучших. Такие, как Герасимов, сами-то работали хорошо, но дело страдало. Долго его убеждали, уговаривали. И взял-таки бригаду, хотя поначалу несколько потерял в зарплате. Но в конечном счете и сам он выиграл. Я хочу сказать: партком, цеховые партбюро каждую такую заметную фигуру в коллективе, вроде Герасимова, всех, кто пользуется авторитетом среди рабочих и способен оказать на них влияние, держали в поле зрения. Пусти на самотек - влияние их было бы употреблено против бригад, но мы сделали их своими союзниками. Совещание секретарей партийных организаций на заводе собирались еженедельно, и очень часто именно в связи с бригадами. Ко мне приходили и энтузиасты, и скептики - последние тоже пытались найти поддержку. Но не нашли. У парткома и администрации разногласий не было. Разъясняли терпеливо, ну а тех, кто оказывал прямое сопротивление, поправляли...

 

 Первое время приходилось остужать и горячие головы, полагавшие, что чуть ли не сразу,  ещё и опыта не набрав, можно издать  общий приказ. Убеждение, убеждение еще раз убеждение - повторяли директор и секретарь парткома на всех заседаниях и совещаниях, используя любую трибуну, в личных беседах с нетерпеливыми - особенно.

 

- Начальники цехов воспринимали всё это по-разному. Иные не пожелали остаться, уходили, но многие, наоборот, были всей душой «за» - Клин из десятого, Пранов из третьего лопаточного…

 

***

 

Прусс был сильным, энергичным директором, и мы пошли на смелые шаги, - рассказывал мне заместитель директора Разумов. – Убедившись в пользе бригад на опыте первых добровольцев, приняли решение: весь завод переходит на бригадную форму организации труда с оплатой за результат. И мы не потеряли практически никого. Ну, единицы, может быть, человек  15 ушло с завода. Да и то прямо назвали эту причину лишь и семеро. Противников, конечно, было больше, но они решили присмотреться, выждать... Вы знаете карусельщика Петухова? Анатолия Николаевича?

 

 - Кажется, он не верил... Мне говорили…

 

 -  Не верил? Да он яростным противником был! А стал? Не просто сторонником, а грамотном сторонником. Можно ведь и слепо уверовать… Когда его сейчас интегрирует - а он один из лучших бригадиров у нас! - Петухов всегда рассказывает о своей метаморфозе. Бригада Уунего большая, человек тридцать. И заметьте: бригадир - это не мастер, которого часто назначают из-за диплома. «Не можешь - научим, не хочешь – заставим». С мастерами бывают такие вещи. А бригадир - не мастер. Бригадир выделился, стал организатором в силу своих способностей. В 85 случаях из 100 у нас в бригадах формальные и неформальные лидеры соответствуют. Теперь считайте. Мы получили большую категорию людей, которые управляют, являясь способными управляющими, - раз! Они себя почувствовали на высоте, с ними считаются - два! Им дали реальные права - три! Им есть на кого опереться и кому апеллировать: за спиной у них совет бригады, впереди совет бригадиров - четыре! И подо всем этим - твердая экономическая основа: бригадный подряд, бригадный план в номенклатуре. Так что рабочие реально участвует в управлении. Я сам к этой теме относился с некоторой иронией, считал ее чисто теоретическим вопросом, скорее пропагандистским, чем практическим. А вот сегодня могу сказать, что давние, сложившиеся распределения функций: это, мол, дело рабочих, а это - администрации, цехового аппарата - отстало. На мой взгляд, конечно.

 

 -  От сегодняшних возможностей отстало? Так вы полагаете?

 

 - Не только от возможностей. Даже от необходимости! Мы замечаем у части станочников какое-то безразличие, равнодушие к работе и спешим добавить: кажущееся безразличие. А что нам добавлять? Во многих случаях, увы, это действительно безразличие. Социологи ищет причины: однообразие труда, низкий престиж некоторых профессий... А я вам так скажу. Человека не устраивает лишь роль исполнителя. Создайте им условия для участия в управлении, и оно сломается, это безразличие! У нас на заводе рабочий управляет вместе с администратором. Вот токарь Чернов, бригадир. Я с ним всегда советуюсь как с равным по ряду вопросов. А по ряду других вопросов было бы, видимо, смешно, чтобы я с ним советовался как с равным. Точно также было бы смешно, если бы он со мной советовался как с равным по профессии расточника. Он очень квалифицированный, талантливый расточник. Я с ним советуюсь не для того, чтобы говорили: молодец, Разумов, с бригадирами советуется! Извините, этим галочным микробом не заражён…

 

***

 

 Вот такая пирамида! В широком её основании - сотни советов бригад, избираемых открытым голосованием. В середине - советы бригадиров при начальниках цехов, решение их приравнивается к распоряжению по цеху. На самом верху - совет бригадиров при директоре завода. Сюда входят председатели всех цеховых советов, Федулов например. И привычные документы, что я в начале книги цитировал, не что иное, как решения общезаводского совета бригадиров, имеющие силу приказа. Помимо подписи Чернова есть на них и виза директора. Все подобные документы на Калужском турбинном начинаются словом «утверждаю». Сначала утверждал Прусс, теперь Пряхин. В указаниях и распоряжениях, адресованных руководителям подразделений и служб турбинного, вплоть до заместителей директора, выражена, естественно, не личная воля токаря-расточника Чернова. Это обдуманное коллективное решение.

 

 Новая структура производственного управления, говорили мне в парткоме, заводском комитете профсоюза, вписалась в традиционную систему общественных связей коллектива. Не подменяя друг друга, эти формы взаимодействия, втягивают в свой круг всех работающих на заводе.

 

 Возник еще один канал коммуникации. От верстака до директорского стола и обратно информация перемещается со скоростью, прежде немыслимой. Бывало, работе шел к мастеру, тот обещал поговорить с начальником участка, тот в свою очередь… пока прорвешься к главным специалистам, заместителям директора, «самому»...

 

 Путь от совета к совету прямей и короче. Федулов всегда найдет Чернова, Кузнецов - Федулова.

 

Новости
Яндекс.Метрика