Каталог продукции
Главная / Экономика будущего / Ельчанинов П.Е. / Метод Ельчанинова. Часть 2

 

                                                                

                                       Ельчанинов П.Е.

 

 

НЕ фантастика? (Статья в журнале «Смена»)

Наше предприятие готовится и экономическому эксперименту... Впрочем, сейчас этим трудно кого-то удивить. Сейчас время поиска. Если хотите — время риска. Трудовые коллективы ищут пути, как перестраивать свою деятельность, как улучшить работу. В ходе этих поисков мы познакомились с теоретическими разработками кандидата психологических наук П. Е. Ельчанинова. Его предложения о коренной перестройке производственных отношений, о нормировании «снизу», об отмене зарплаты как формы оценки результатов трудовой деятельности показались сначала нереальными. Однако, разобравшись глубже, мы поняли, что осуществить их возможно. И решили провести такой эксперимент на нашем предприятии. Разумеется, осуществлять его будем по этапам, постепенно, советуясь с трудовым коллективом.
Опасаемся ли мы неудачи? Не искать, не пробовать, согласиться на застой было бы в десять раз опасней. В конце концов неудача не будет непоправимой. Всегда можно вернуться к исходному положению. А другие в случае нашего неуспеха получат опыт: так действовать нельзя.
Но мы надеемся и верим, что экономический эксперимент в нашем объединении будет успешным. Страна получит дополнительную продукцию, рабочие — большие доходы и возможности раскрыть свои творческие способности.
А другие коллективы увидят путь, по которому стоит идти.
Можно ли, не вкладывая ни копейки, увеличить производительность труда в три-четыре раза? Повысить зарплату рабочим в два-три раза?
Добиться, чтобы каждый отдавал все — без утайки — силы и способности работе?
Фантастика?
«Дело недалекого будущего», — утверждает кандидат психологических наук П. Е. Ельчанинов. И предлагает разработанную им модель перестройки экономики.
— Павел Егорович, в одном из своих выступлений М. С. Горбачев говорил о том, что здание нашей экономики нуждается не в перекраске стен и выметании сора из углов, а в коренной перестройке. Эта работа уже начата, и ведется она очень интенсивно. С начала 1988 года примерно две трети промышленных предприятий действует в условиях хозрасчета и самофинансирования. Насколько я знаю, ваша работа также посвящена этому. Расскажите сначала в нескольких словах, в чем суть ваших предложений?
— На мой взгляд, достичь каких-то успехов в перестройке экономики возможно, если, во-первых, работник станет прежде всего подлинным — на деле, в жизни, а не на словах — хозяином производства, каким он является, скажем, в своей, предоставленной ему государством квартире; когда он, во-вторых, сможет сам, исходя из уровня своих знаний, опыта, мастерства, выбирать свою будущую норму выработки; и, в-третьих, когда рабочий будет получать за труд выраженную в деньгах определенную часть произведенного им продукта.
— Всякое практическое преобразование основывается на теоретических выкладках. Что послужило базой для создания вашей, Павел Егорович, модели?
— «Нет хозяина» — вы заметили, как часто мы произносим в последние годы эти слова? Вот рабочий приехал на предприятие на своем автомобиле. Поставил его в тенек — не дай бог перегреется на солнышке... И он же может бросить экскаватор, на котором ему поручено работать, посреди улицы и не возвращаться к нему полгода: пусть ржавеет, пусть снимают с него запчасти... А почему? Автомобиль — «мой», экскаватор — «не мой»...
Долгое время такое положение вещей мы объясняли «пережитками капитализма в сознании людей». Отсюда бесконечные призывы типа: «Будь бережлив!», «Экономике быть экономной!», «Рабочий, ты — хозяин на производстве»... Нет, конечно, нужны и лозунги, и они способны улучшить дело, но не кардинально его изменить. Мы утешались тем, что перестройка сознания, искоренение мелкобуржуазной психологии — дело лет, а то и десятилетий. Неправда. Перестройка сознания — дело дней и часов...
— Дней и часов? Не слишком ли смело?
— Не слишком... Хочу спросить: вот вы, когда собираетесь пить чай, сколько воды подогреваете?
— Ну, как правило, полный чайник... Мало ли зачем кипяченая вода может понадобиться...
— Значит, вы расходуете в восемь — десять раз больше газа, чем требуется. Да не вы один: я опросил несколько сот человек и получил примерно такие же ответы. А вот теперь представьте: вечером вы приехали на дачу. А там плитка с газовым баллоном. А его нужно купить за свои деньги да еще притащить из города... Сколько вы вскипятите воды для чая? Можете не отвечать — ровно столько, сколько вам в тот момент нужно. Вот и переменилась психология.
— Значит — продолжу вашу мысль, — достаточно связать карман работника с перерасходом или экономией сырья и материалов, как тот станет бережлив. Но ведь это же известный всем хозрасчет. Что тут нового?
— Я предлагаю не только внедрить хозрасчет, но и передать работникам в право собственности вверенные им средства производства и продукты труда. Тогда рабочий станет действительным хозяином станка, заготовок, конечной продукции... Подождите, не торопитесь возражать. Да, это звучит непривычно. Мы считаем, что у нас единственным собственником на средства производства является государство. Однако если вы перечитаете Маркса, Энгельса, Ленина, вы не найдете подтверждения, будто при социализме только так и должно быть. Напротив, в «Манифесте коммунистической партии» сказано: «Отличительной чертой коммунизма является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной собственности...» Маркс указывал, что с ликвидацией капитала «собственность на сырье и орудия труда была бы тогда номинальной; экономически они принадлежали бы рабочему». Фактически у нас средства производства принадлежат всему народу — значит, каждый труженик является социалистическим собственником средств производства. Современный экономист А. Ю. Мелентьев пишет: «Тот факт, что при коммунизме (социализме) средства производства принадлежат обществу трудящихся в целом, означает: каждый отдельный трудящийся в качестве члена этого общества выступает как совладелец, как ассоциированный собственник».
Итак, все мы являемся собственниками на средства производства и продукты труда, но ни в общественном, ни в индивидуальном сознании это не отражено! Это противоречие надо преодолеть.
— Значит, конкретное лицо будет юридическим собственником средств производства... Но ведь это же реставрация капитализма!
— А что, тот, кто пользуется государственной квартирой, — капиталист? Государство остается собственником жилья и передает владельцу лишь права собственности. А хозяин пользуется квартирой, он бережен к ней, он за ней ухаживает... Если угодно, передачу права собственности можно назвать передачей во владение. Вспомним, что писал В. И. Ленин, имея в виду земельные отношения после победы революции: «Помещичьи земли должны быть тотчас конфискованы, т. е. собственность на них отменена тотчас и притом без выкупа.
А как быть с владением этими землями? Кто должен фазу завладеть ими, засеять их? Местные крестьяне, и притом организованно, т. е. по решению большинства. Вот совет нашей партии. Владение помещичьими землями отдать сразу местным крестьянам, собственность оставить у народа».
Идея передачи права собственности конкретным работникам кажется кое-кому чуть ли не «антисоциалистической». Но это, по сути, записано в Законе СССР о социалистическом предприятии. Там говорится: трудовой коллектив использует как хозяин вверенные ему средства производства.
— Значит, достаточно, по-вашему, передать права собственности конкретным работникам — и экономические проблемы решены?
— Нет. Второй составляющей модели является отказ от нормирования труда.
— Чем же вам нормирование не по душе?
— Берусь утверждать, что нормирование труда — это не только «пережиток капитализма», но и «пережиток рабства». При постройке пирамид Египта или дорог Древнего Рима рабу давали всевозрастающую норму труда. Если он не справлялся с ней, его били. Чтобы выжить, рабу необходимо было постоянно скрывать свои истинные физические возможности. Наконец, резерв возможностей достиг такой величины, что рабский труд перестал быть выгодным.
Феодализм частично снял проблему. Теперь вассал экономил силы только на барском поле. Правда, и на своем участке он не особенно старался: лишний продукт барин мог отобрать.
Капитализм сначала дал рабочему иллюзию, что тот получает за труд сполна. Поэтому рабочий не резервировал свои возможности. Но шло время. Капиталисты богатели, а рабочие умирали от изнурительного труда. Пролетарии поняли, что их просто-напросто обманывают. Снова появилась потребность скрывать свои трудовые возможности. Чтобы заставить рабочего выполнять все увеличивающуюся норму, капиталисту понадобилась огромная армия безработных, постоянно растущие цены на предметы первой необходимости...
После социалистической революции противоречие между трудом и капиталом было устранено. Рабочий понял, что если он работает не на капиталиста, а на самого себя, резервировать возможности не нужно. И производительность труда резко возросла. В течение первой пятилетки она увеличилась на 41 процент, второй пятилетки — на 90 процентов. Война, восстановление разрушенного хозяйства... До скрытия ли способностей было, когда существовала постоянная опасность уничтожения социализма, порабощения страны!
Но к 70-м годам темпы роста производительности труда упали, стали ниже, чем, в годы первых пятилеток, в три-четыре раза. Рабочие начали резервировать возможности. Почему?
Рабочий опасается: «Если сегодня я покажу все, на что способен, то завтра результат, на который я истратил все без остатка силы, станет нормой. И мне всегда надо будет работать с максимальным напряжением. А ведь с годами я не стану сильнее — значит, наступит момент, когда с нормой невозможно будет справиться».


Ситуацию усугубляет и система оплаты. Вот норма: изготовить, скажем, тысячу деталей в месяц. За это рабочий получит, условно говоря, сто рублей. Если он произведет 1001 деталь, ему заплатят не 100 рублей и 10 копеек — что было бы логично! — а 140 рублей — премию за перевыполнение нормы. Значит, стоимость 1001-й детали для рабочего уже не 10 копеек, а 40 рублей! И потому тоже он заинтересован в минимальной норме.

Подобная психологическая установка: «Чём больше скрываю резервов, тем лучше живу» — действует и в отношении трудовых коллективов.
Мы проводили исследования на одном из московских заводов. Пущенный в 1969 году, он мог бы выйти на проектную мощность в 1973-м. Однако — жесткое планирование от достигнутого! — планы каждый год повышались понемножечку... В течение пятнадцати лет коллектив работал не в полную силу. Получали премии, благодарности, знамена... Каждый заводчанин убеждался: «Чем больше возможностей утаю, тем мне выгоднее». И вот, наконец, в 1983 году завод достиг проектной мощности. А на следующий год ему, как обычно, добавили к плану еще два процента. Но выше головы не прыгнешь! Завод «рухнул». Сняли директора, инженерно-технические работники лишились премий, резко возросла текучесть кадров...
Психология «утаивания резервов» (и соответствующая стратегия поведения) характерна и для рабочего, и для начальника цеха, и для директора, и, смею думать, для министра. Скрываешь истинные возможности — охраняешь жизнестойкость организма.
— Не верю, что никто у нас не работает в полную силу...
— Мы очень разные. Люди заметно отличаются друг от друга по физической силе, выносливости, координации движений, быстроте реакции и так далее. У нас очень различные эмоционально-волевая устойчивость, память, внимание... Если трудовые возможности одного равны единице, то у других они равны трем, пяти, даже пятнадцати. Ничего удивительного: есть «музыканты», выстукивающие одним пальцем «Чижик-пыжик», а есть Святослав Рихтер... А норма всем устанавливается одна. И если все справляются с нею, значит, она ориентирована на самых слабых рабочих. Они работают по возможностям. Большинство же свои резервы скрывает.
На одном из подмосковных предприятий мне встретился токарь, который мог за смену выполнить двадцать дневных заданий...
__ ?!
— Да, именно двадцать. Его работа заключалась в том, чтобы сверлить в деталях — под разными углами — восемнадцать отверстий в каждой. Кто-то из его коллег «запарывал» деталь на восьмом отверстии, кто-то — на одиннадцатом, брал новую заготовку... А уникальный мастер каждую деталь точно и быстро обрабатывал до конца. И вот он за полчаса выполнял свои 103 процента нормы, а потом долго протирал станок, слонялся по цеху, сидел в курилке... Я спросил его, почему он не работает хотя бы в два раза больше. «Что вы, — отвечал чудо-токарь, — тогда мне жизни нет. Норму повысят всем, и мои же друзья меня «съедят». Нормирование сверху не только сдерживает рост производительности труда. Оно еще убивает Моцартов, которые вынуждены всю жизнь выстукивать одним пальцем простенькую мелодию...
— Как же нам быть?
— За ответом обратимся к Ленину. В его работе «Великий почин» есть целая подборка сообщений о том, что производительность труда на коммунистических субботниках возрастала от двух до тринадцати раз. Чем же труд в субботу отличается от труда в пятницу? Во-первых, это труд добровольный, бесплатный. Во-вторых, он ненормированный: каждый работает, используя все свои физические и духовные силы.
Развивая мысль о труде при коммунизме, Ленин пишет, что он есть «бесплатный труд на пользу общества, ...труд добровольный, труд вне нормы». Подчеркнем — вне нормы!
Частная собственность на всех этапах своего развития требовала жесткого нормирования труда. При коммунизме будет труд вне нормы. Значит, от нормирования труда сверху к труду вне нормы должна быть какая-то переходная ступень. Логика подсказывает, что в период социализма должно быть свободное нормирование труда снизу. И этот процесс уже начался. Встречные планы, личные пятилетки — разве это не нормирование снизу?!
— Хорошо: разрешим каждому определять для самого себя норму. Тогда очень многие захотят взять личный план как можно ниже...
— Нет и нет! Правда, должно быть обязательным: во-первых, оплачивается произведенная продукция, а не выполнение нормы; во-вторых, не существует никаких потолков заработка. Изготовил 100 деталей — получи 10 рублей, 10 000 — 1000 рублей, 100 000 — ...
Я опросил более трех тысяч рабочих и служащих и выяснил, что 92 процента из них при свободном нормировании могут поднять индивидуальную производительность труда. Кто-то — на 10 — 15 процентов, а кто-то — в пять — семь раз.
Еще более впечатляющий эксперимент проводили с призывниками. Им предлагалось самим определить место будущей службы. Или спокойный гарнизон в прекрасных климатических условиях, с танцплощадкой и клубом. Или, скажем, Арктика — полярная ночь, злые ветры... Никакой агитации. Никакого давления. Полная свобода выбора. И вот 98 процентов ребят выбирали службу в самых тяжелых условиях.
В природе человека — ставить перед собой как можно более сложные цели. Достигнув их, он испытывает подлинное моральное удовлетворение, настоящий эмоциональный взрыв. Заплати игрокам «Днепра» хоть по тысяче рублей за победу над дворовой командой — радости от нее они не испытают. А если футболисты обыграют сботную Аргентины?
Наконец, поговорим о третьей составляющей модели — отмене зарплаты.
— За что же зарплату отменять?
— Зарплата — порождение капитализма, его, так сказать, «родимое пятно», и сейчас она только сковывает развитие производительных сил.
Прежде чём аргументировать это положение, разрешите вас спросить: какова ваша заработная плата?
— 170 рублей в месяц.
— За что вы ее получаете?
— Коротко говоря, за выполнение своих обязанностей.
— И кто вам платит эти деньги?
— Ну... государство, наверное...
— Спасибо. Ваши ответы очень типичны. Я опросил несколько сот рабочих и служащих — ответы были такими же.
У рабочего по отношению к государству формируется противоречивая психология: с одной стороны, государство воспринимается как «противодействующая сила», которая постоянно стремится снижать расценки и увеличивать нормы, то есть покупать его труд как можно дешевле; с другой стороны, государство видится как «свое, родное», когда оно, заботясь о благосостоянии трудящихся, повышает зарплату, обеспечивает бесплатное образование, медицинское обслуживание. Отсюда — две противоречащие друг другу стратегии поведения. Первая — «продавать» свой труд как можно дороже, скрывать свои возможности, всячески противиться повышению норм. Вторая — работать с энтузиазмом, бескорыстно заботиться о процветании общества.
Именно нынешняя система зарплаты формирует у многих рабочих пренебрежительное отношение к качеству продукции. Действует психология: «Если я отдаю труд государству, а оно оплачивает мой труд, то продукт моей деятельности — не моя цель. Для себя я не строю самолетов и ЭВМ, не добываю уголь и руду. Для себя я произвожу заработную плату и премию».
Конечно, каждый рабочий на идеологическом уровне понимает, что самолеты, ЭВМ, руда, уголь — общественное богатство. И чем его больше, тем лучше для каждого советского человека. Несомненно, такое понимание имеет большое значение для повышения производительности труда и улучшения качества продукции. Но на психологическом уровне рабочий стремится получить большую заработную плату за меньший труд. И когда создается угроза для премии, любая продукция — бракованная, незавершенная, устаревшая — выдается как качественная. Да, рабочий понимает, что наносит ущерб обществу, но делает это и будет делать, потому что самолеты, ЭВМ, станки — «не мой продукт», а зарплата и премия — «мои кровные».
Ситуация усугубляется еще и тем, что у работника сохраняется иллюзорная психология «продавца» своей рабочей силы. Но у «покупателя» — скажем, директора завода — нет ни денежных средств, ни средств производства. Он выступает как посредник государства. Он, конечно, старается отстаивать государственные интересы. Но сам, в свою очередь, является «продавцом» уже своей рабочей силы. И у него тоже действует психология: «продать подороже свой труд; отдать поменьше, добиться, чтобы заплатили побольше». И это делает и работника, и «посредника» союзниками, сотоварищами, когда надо «выбить» заниженный план, «спихнуть» негодную продукцию, выплатить незаслуженную премию.
Итак, оценка результатов деятельности в форме заработной платы формирует мелкобуржуазную психологию — «поменьше дать, побольше взять у государства». Отсюда вывод предельно ясный: нужна новая система оценок результатов деятельности.
— И что же, у вас, Павел Егорович, есть предложения, какой ей, новой системе, быть? И если да, насколько эти предложения реальны?
— Прежде всего давайте откажемся, хотя бы в беседе, от термина «зарплата». Непривычно? Но смогли же мы после Октябрьской революции отказаться от скомпрометировавших себя терминов «министр», «генерал»...
— Чем же вас термин не устраивает?
— Понятие «зарплата» накрепко связано в сознании людей с вознаграждением от кого-то за что-то. Чтобы сформировать иную психологию — «Я получаю в денежном выражении часть произведенного мною продукта», — надо отказаться и от термина. Впоследствии, когда психология переменится и понятие наполнится иным содержанием, его можно будет и возвратить, как восстановили «министров» и «генералов».
— Значит, зарплаты не будет. Я пойду в кассу и буду получать — что?
— Термин еще предстоит придумать. Пока предлагаю такой — вы будете получать индивидуальную трудовую часть результатов вашей деятельности.
— Сложновато...
— Ну назовите это «индивидуалкой»... Не в термине дело.
О сути. Представьте: вот вы — рабочий. Создали за месяц продукт на 1000 рублей в денежном исчислении. Анализ статистики показывает, что около 40 процентов национального дохода страны идет на потребление трудящимися. Около 40 процентов — на удовлетворение общегосударственных нужд: оборону, медицину, науку, образование. Стало быть, произведенный вами продукт надо распределить следующим образом: 400 рублей — индивидуальная трудовая часть — вы получите на руки, 400 рублей — общественная трудовая часть — пойдет государству, 200 рублей — коллективная трудовая часть — употребит ваше предприятие на, скажем, закупку новой техники, содержание детсада, строительство жилого дома.
При такой системе у вас появится постоянный и чрезвычайно действенный стимул работать лучше. Ведь если вы произведете за месяц продукта на 2000 рублей, то получите уже 800 рублей. И государство будет не внакладе — ведь и причитающаяся ему часть возрастет в два раза. И коллектив получит вдвое больше. Ваша психология коренным образом изменится. Стержнем ее станет: «работать больше — получать больше». Кроме того, вы будете внимательнейшим образом следить, чтобы причитающаяся вам индивидуальная трудовая часть не попала в руки бездельника, хапуги, очковтирателя...
— Простите, Павел Егорович, но вот я, допустим, рабочий. Создаю материальные ценности. Сорок процентов их стоимости возвращается ко мне как «индивидуалка». А кто будет оплачивать труд мастера, начальника цеха, директора?
— Вы будете оплачивать. Из ваших сорока процентов. Вы же, надеюсь, понимаете, что без управленцев ваша работа невозможна.
— Но тогда я буду заинтересован платить им как можно меньше...
— Вы — то есть весь трудовой коллектив, конечно, — будете платить им ровно столько, сколько нужно будет для вашей успешной работы. Определять размеры выплат управленческому персоналу станет совет трудового коллектива. Другое дело, что при вашей подлинной заинтересованности в результатах работы огромный штат контролеров станет ненужным. Вы просто откажетесь платить им «содержание» и будете правы... А мои расчеты показывают, что таких «лишних людей» среди управленцев среднестатистического предприятия — около 60 процентов.
— Теперь ряд вопросов относительно практического осуществления ваших идей. Первый: на предприятии, где начнется эксперимент, тоже, видимо, около 60 процентов управленцев не нужны. И что с ними? За ворота?
— Нет, зачем же. Каждому «лишнему человеку», не имеющему высшего инженерного образования, — а таких на предприятии среди управленцев 70 процентов — будет предложено переучиться на рабочую профессию. В течение шести месяцев, при сохранении прежнего среднего заработка.
— Неужто найдутся охотники сменить канцелярский стол на верстак или станок?
— А если доходы при этом увеличатся в два раза? Я спрашивал у управленцев завода: «Сейчас ваша зарплата — 150 рублей, будет на рабочем месте — 300. Или же сможете трудиться за прежние деньги две с половиной смены в неделю. Согласны?» Положительно ответили девяносто пять процентов опрошенных.
— Ну, хорошо — отправили управленцев к станкам. Где взять на всех рабочие места?
— Сейчас завод работает в одну смену. Будет — в две. Если понадобится, то и в три.
— Ладно. А если рабочий вашего «подопытного» завода действительно сделает вдвое больше продукции? Где взять дополнительные сырье, материалы? Все давно заказано, за фондировано...
— Не забывайте: рабочий станет владельцем средств производства, сырья, материалов, значит, он будет расходовать их бережнейшим образом. За счет экономии можно произвести гораздо больше продукции, чем сегодня.
— А вы не опасаетесь, что рабочие вам не поверят? Скажут или хотя бы подумают: «Мы раскроем резервы, а завтра эксперимент «прихлопнут», и нам повысят нормы и срежут расценки». И будут работать, как прежде: пряча свои трудовые возможности.
— Опасаюсь. Именно это — самая серьезная угроза эксперименту. Многим не забыть, что зачинатели очень нужных экономических движений — щекинцы. например, оказывались в конце концов «в ловушке». Об этом будем говорить рабочим. Убеждать. С парткомом предприятия у нас взаимопонимание полное.
— И последний вопрос: вот я, рабочий, буду оплачивать труд директора — я понимаю, что без него мне не обойтись.
А кто будет доплачивать до полновесной зарплаты тому, кто в силу необходимости вынужден тратить рабочее время на общественные дела?
— Вы же. Но, естественно, вы не станете платить демагогу и карьеристу. А если этот человек будет по-боевому отстаивать ваши права в совете трудового коллектива? Если вы увидите реальные плоды его деятельности: с ним вам работается и живется лучше?
— Пожалуй, я на это соглашусь... Вспоминаю свои студенческие стройотряды. Ведь мы оплачивали труд освобожденного комиссара отряда. И не жалели об этом. Комиссар умел любое, казалось, изначально скучное мероприятие превратить в захватывающее действо. И каждый из нас открывал в себе какие-то способности: художника, артиста, поэта... Отдыхая вместе, мы сплачивались. А значит, работали потом лучше. И зарабатывали больше...
— Вот видите...
— Спасибо, Павел Егорович, за беседу. Думаю, через некоторое время мы вернемся к этому разговору и подведем итоги эксперимента.

 

 

Материалы:
http://p-elchaninov.livejournal.com/

 

 

Новости
Яндекс.Метрика