Питер Дракер о Тейлоре.

Немного найдется людей, оказавших такое влияние на развитие науки, как Тейлор, равно как и тех, чьи идеи сталкивались бы с таким упрямым непониманием и усердным перевиранием. Отчасти Тейлор пострадал потому, что история доказала его правоту и неправоту его оппонентов-интеллектуалов. Отчасти его идеи игнорируют потому, что презрительное отношение к труду все еще сохраняется, особенно среди интеллигенции. Конечно, такое занятие, как земляные работы (наиболее известный пример из Тейлора), «образованный человек» не сможет оценить по достоинству, а тем более признать его важность.

Однако в значительно большей степени репутация Тейлора страдала именно из-за того, что он применил знание к исследованию процесса труда. Для профсоюзных лидеров того времени это было сушим проклятием; кампания общественного презрения, поднятая ими против Тейлора, была одной из самых злобных в американской истории.

Преступление Тейлора, с точки зрения профсоюзов, состояло в отрицании самого понятия «квалифицированный труд». Любой физический труд — это просто «труд». Согласно тейлоровской системе «научного управления», любой труд анализируется при помощи одной и той же схемы. Каждый рабочий, который способен выполнять работу так, как следует ее выполнять, — «первоклассный работник», заслуживающий «первоклассной заработной платы», т, е. не ниже, а то и выше заработка квалифицированного рабочего, который много лет осваивал секреты мастерства.

Во времена Тейлора особым уважением и влиянием в Америке пользовались профсоюзы, которые действовали на государственных оружейных заводах и судоверфях, где в период до первой мировой войны было сосредоточено все оборонное производство мирного времени. Эти профсоюзы представляли собой цеховые монополии, в них принимали только сыновей и родственников ранее принятых членов. Чтобы быть членом такого профсоюза, требовалось пройти профессиональное обучение в течение 5—7 лет, но никакой систематической подготовки или изучения трудовых методик при этом не предусматривалось. Записывать ничего не разрешалось; не было никаких чертежей и эскизов рабочих заданий. Члены профсоюза давали клятву хранить в тайне секреты мастерства и никогда не обсуждать свою работу ни с кем, кроме товарищей по профсоюзу. Утверждение Тейлора о том, что работу можно изучить, проанализировать и представить в виде ряда простых повторяющихся действий, каждое из которых следовало выполнять определенным, приемлемым именно для конкретного работника образом, в определенное время, при помощи подходящих инструментов, представляло собой лобовую атаку на профсоюзы. В ответ они от души поливали Тейлора грязью и добились от Конгресса принятия запрета на проведение «исследований рабочих операций» на государственных оружейных заводах и судоверфях; этот запрет оставался в силе даже после второй мировой войны.

Тейлор навредил своему делу и тем, что владельцев предприятий обидел не меньше, чем профсоюзы. <...> Он упорно настаивал на том, что львиная доля роста доходов в результате внедрения «научных методов управления» должна доставаться рабочим, а не владельцам предприятий. Более того, «четвертый принцип» Тейлора гласил, что и сам рабочий должен участвовать в изучении процесса труда — если не в качестве партнера, то по крайней мере как консультант.

Наконец, Тейлор считал, что власть на предприятии не должна принадлежать его владельцу только на основании права собственности. Предприятием должны управлять наиболее подходящие для этого люди. Иначе говоря, он настаивал на том, что мы сегодня называем «профессиональным управлением», а для капиталистов XIX века это была анафема и «радикальная ересь». Они жестоко критиковали Тейлора, называя его «смутьяном» и «социалистом». <...>

Аксиома Тейлора, согласно которой любой физический труд, квалифицированный или неквалифицированный, можно проанализировать и организовать при помощи знаний, казалась его современникам сущей нелепицей. Представление о том, что в навыках ремесла скрыта некая тайна, господствовало в течение еще многих лет. Именно на нем строилась уверенность Гитлера в своих силах, когда он в 1941 году объявлял войну США. Он считал, что американцам потребовался бы целый флот кораблей, чтобы направить в Европу достаточно крупные военные силы. Америка же почти не имела в то время торговых судов, а эсминцев для их защиты не было вовсе. Кроме того, в современной войне, по мнению Гитлера, в больших количествах требовались высокоточные оптические приборы, а в Америке не было квалифицированных рабочих-специалистов по оптической технике.

Гитлер был абсолютно прав. У США почти не было торгового флота, эсминцев было совсем мало, да и те устаревшие. Производство оптических приборов также практически отсутствовало. Но при помощи тейлоровских научных принципов управления американцам удалось в кратчайшие сроки превратить абсолютно неквалифицированных рабочих, многие из которых в прошлом были испольщиками, родились и выросли в доиндустриальную эпоху, в первоклассных сварщиков и судостроителей. Всего за несколько месяцев такие же рабочие были обучены изготавливать высокоточные оптические приборы, даже более качественные, чем у немцев, и было организовано их конвейерное производство.

Наибольшее влияние Тейлор оказал на систему профессионально-технического обучения рабочих. За сто лет до него Адам Смит был абсолютно убежден, что для приобретения ремесленных навыков, необходимых для изготовления высококачественных изделий, населению любого региона требуется никак не меньше пятидесяти лет, если не целое столетие; в качестве примеров Смит приводил изготовление музыкальных инструментов в Богемии и Саксонии и шелковых тканей в Шотландии. Через 70 лет после Смита, приблизительно в 1840 году, немец Август Борзиг (1804—1854), одним из первых за пределами Англии построивший паровоз, изобрел свою систему профессионально-технического обучения, сочетавшую в себе практику на заводе под руководством наставника с теоретической подготовкой в училище. По сей день эта система является основой производительности труда в промышленности Германии. Но даже по системе Борзига профессиональное обучение занимало от 3 до 5 лет. Позднее, сначала в годы первой, но особенно во время второй мировых войн, американцам с помощью систематического применения тейлоровских подходов к профессиональному обучению удалось обеспечить подготовку первоклассных специалистов всего за несколько месяцев. Именно этот фактор, более, чем какой-либо другой, обеспечил победу США и над Японией, и над Германией.

Все мощные в экономическом отношении державы раннего периода современной истории — Великобритания, США, Германия — стали таковыми благодаря лидерству в развитии техники и технологии. Страны, быстрый рост которых начался после второй мировой войны — Япония, Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур, — обязаны своим подъемом системе профессионально-технического обучения по Тейлору. Она позволила этим странам в короткие сроки научить рабочих практически доиндустриальной эпохи, а потому низкооплачиваемых, трудиться на уровне мировых стандартов производительности. После второй мировой войны профессионально-техническое обучение на основе принципов Тейлора стало единственной эффективной движущей силой экономического развития.

Применение знания к организации труда обеспечило взрывной рост его производительности. В течение столетий способность рабочих производить или перемещать изделия не увеличивалась. С появлением станков объем производства возрос. Но производительность самих рабочих оставалась не выше, чем у мастеров Древней Греции, строителей дорог Римской империи или ткачей, производивших качественные шерстяные ткани, которые обеспечивали благосостояние Флоренции в эпоху Возрождения.

Но вот Тейлор начал применять знание к организации труда, и уже через несколько лет производительность стала повышаться ежегодно на 3,5—4%, т. е. удваиваться примерно за восемнадцать лет. С тех пор как Тейлор стал внедрять свои принципы, производительность труда в развитых странах увеличилась раз в пятьдесят. Этот беспрецедентный рост и явился основой для повышения материального благосостояния и улучшения качества жизни населения передовых стран.

Примерно половина этой дополнительной производительности воплотилась в увеличении покупательной способности населения, т. е., другими словами, привела к повышению жизненного уровня. Но от одной трети до половины роста производительности реализовалось в увеличении продолжительности свободного времени рабочих. Еще в 1910 году рабочие развитых странах трудились столько же, сколько и во все прежние эпохи, — не менее 3 тысяч часов в год. Сегодня японцы работают 2 тысячи часов в год, американцы — около 1850, немцы — самое большее 1600, а почасовая производительность их труда в 50 раз выше, чем восемьдесят лет назад. Другими проявлениями роста производительности стали развитие системы здравоохранения (доля расходов на медицинское обслуживание в объеме валового национального продукта развитых стран выросла практически с нуля до 8—12%), а также на образование (рост соответствующего показателя составил от двух до десяти процентов и выше).

  Красова Ольга - Фредерик Тейлор

Фредерик Тейлор как один из основоположников научного менеджмента оказал значительное влияние на развитие науки об управлении производством. Он систематизировал изучение поточного метода организации труда, разбивая производственные задания на более мелкие операции и определяя способы их более быстрого выполнения.

На рубеже XIX и XX столетий в характере производства произошли крупнейшие сдвиги. Прежде всего резко возросли его масштабы и концентрация. Появились предприятия-гиганты, на которых были заняты тысячи, а порой и десятки тысяч рабочих и инженеров, применялись дорогостоящее оборудование, сложнейшие технологические процессы, основанные на последних достижениях научно-технической мысли. Для их обслуживания требовались уже образованные и грамотные люди, сознательно и заинтересованно относящиеся к своему труду и его результатам.

В этих условиях стало необходимо коренное изменение модели управления производством, внедрение иных организационных структур, схем подчиненности, строгое соблюдение технологий, точность выполнения заданий, обоснованное стимулирование и т. п.

Всего этого прежняя система управления, базировавшаяся в основном на эмпирических данных, обеспечить уже не могла. Отсутствовали знания о закономерностях организации производственных процессов, оптимальной последовательности операций и режимах работы оборудования, технических и иных стандартах, личных возможностях людей. Сами работники не были еще достаточно обученными и подготовленными. В результате внедрение любых новшеств не приносило желаемого эффекта, а огромный технический и экономический потенциал предприятий оставался до конца не реализованным.

Необходимые предпосылки для преобразований к тому времени уже имелись (опыт индустриального управления, накопленный в XIX в., и достижения в экономике, социологии и психологии). Они и позволили создать концепцию научного менеджмента.

Толчком для ее формирования стали массовые эксперименты на промышленных предприятиях, имевшие цель предотвратить потери от нерационального использования дорогостоящего оборудования, сырья и материалов, затраты на которые росли из года в год.

В рамках экспериментов выявлялись факторы, влияющие на уровень производительности труда, опробовались стимулирующие системы его оплаты, выявлялись оптимальные режимы работы оборудования.

В качестве примера можно привести эксперимент по погрузке угля. Его вес, захватываемый лопатой, колебался от 16 до 38 фунтов; опытами же было установлено, что максимальная выработка достигается при использовании лопат, вмещающих 21–22 фунта, и было предложено 15 их типов. В результате через 3,5 года там, где прежде трудились 400–600 рабочих, осталось 140.

Пионером таких экспериментов стал американский инженер Ф. Тейлор. Количество статей и монографий, посвящённых основоположнику научной организации труда, в мировой литературе исчисляется сотнями и тысячами. В литературе о Ф. Тейлоре, оценка его деятельности зачастую носит преувеличенно негативный характер. Его называют изобретателем, так называемой «потогонной системы», резко усиливающей эксплуатацию рабочего, на Ф. Тейлора списывают все недостатки капиталистической системы производства и даже пороки индустриального труда, превращающего человека в придаток машины. Карикатурный образ Ф. Тейлора, проникающий из учебников в сознание людей, мешает истинному пониманию его исторических заслуг. Предвзятостью страдает не только отечественная литература, но и зарубежная, в частности американская, для которой беспристрастность и объективность являются предметом особой гордости. Между тем Ф. Тейлор многопланов, противоречив и неоднозначен, как неоднозначно время, породившее его: переломное, кризисное и, как оказалось впоследствии, судьбоносное для Америки. Талантливый изобретатель, мыслитель, прирождённый математик и удачливый бизнесмен Ф. Тейлор сформировался на переломе двух эпох. Уходящий со сцены классический капитализм и нарождающийся монополистический сформировали во взглядах Ф. Тейлора «метафизический раскол между сердечной, душевной привязанностью к идеалам свободного предпринимательства, не знающей границ индивидуальной свободе и чисто рассудочным смирением перед необходимостью изобретать новые, соответствующие иной эпохе методы и стимулы эффективного управления.» (А. Кравченко).

С 1901 по 1910 г. он целиком посвятил себя пропаганде «научного менеджмента».

Управление производительностью труда – составная часть управления промышленным производством. Управление производительностью труда, так же как и управление промышленным производством, на научную основу было впервые поставлено именно Ф. У. Тейлором, который упорно настаивал «на необходимости и возможности точнейшего определения того предела скорости, при котором работа может в нормальных условиях не замедляться по целым дням на протяжении всей жизни и при этом не причинять рабочему никакого вреда, оставаясь, однако, экономной в смысле времени».

Подход, предложенный Ф. Тейлором, позволял не только достаточно точно определить возможную производительность работника, но и существенно её повысить, причем труд исполнителей регламентировался так же, как и работа оборудования.

Однако такую работу было реально провести в полной мере лишь в частных случаях и на отдельных, не самых сложных операциях. При более сложном производстве, когда необходимо нормировать десятки тысяч операций на фоне непрерывно сменяющейся номенклатуры выпускаемой продукции, такая работа не только невероятно трудоемка, но и чаще всего технически неосуществима. В силу этих причин в управлении производительностью большое значение приобрели системы материального и морального стимулирования работников.

Если Ф. Тейлор и его ближайшие последователи рассматривали работу любого индивида при определенной производительности с очень незначительными ее отклонениями, то нынешним управленцам в гораздо большей степени приходится учитывать то обстоятельство, что разные работники на различных операциях способны выполнять как количественно, так и качественно различный объем работы.

В машиностроении производительность между лучшим и худшим рабочим может колебаться достаточно широком диапазоне. Лучший работник выполняет работы в три раза больше, чем худший.

Невозможность детального нормирования превратила норму в диапазон. Задача менеджера обеспечить верхнюю границу диапазона производительности.

Многолетние исследования показали, что если среднюю производительность многих исполнителей считать стопроцентной, то вовсе не все работники показывают такую производительность. Менеджеру, таким образом, следует придерживаться следующих рекомендаций:

считать нижней границей производительности, которая допустима на предприятии, – 85 % от средней по отрасли;

120 %-я производительность – тот уровень, на который должна быть сориентирована система материального поощрения, то есть такая производительность должна достигаться лишь единицами и соответствующим образом оплачиваться.

Свои взгляды Фредерик Тейлор изложил в книгах «Управление предприятием» (1903) и «Принципы научного управления» (1911). В них научное управление было развито в четырех основных областях: нормирование труда; роль менеджеров; отбор и обучение персонала; вознаграждение и стимулирование.

Формулируя принципы нормирования, Ф. Тейлор исходил из факта снижения трудовой активности исполнителей. Он считал, что трудно найти рабочего, который бы не затратил значительного времени на поиск способов, как замедлить работу и при этом сохранить вид, как будто бы он трудится в полную силу. Такое поведение было названо позже «сопротивление выработке».

По мнению Ф. Тейлора, выплата высокого заработка, не базирующегося на обоснованных критериях, порочна, поскольку передает инициативу самим рабочим, а предприниматели не имеют понятия о том, какое количество работы действительно может быть выполнено в течение данного времени.

Решить проблему можно было на основе создания научно обоснованных норм выработки, оптимальных приемов и действий взамен традиционных опытных. Для этого требовалось тщательное экспериментальное изучение каждого элемента трудового процесса: времени, движений, усилий.

Управление фабрикой и развитие научной организации труда, как считал Ф. Тейлор, предполагает выработку многочисленных правил, законов и формул, которые заменят собой личное суждение работника и которые могут быть с пользой применимы только после того, как будет проведен систематический учет, измерение и тому подобные действия.

Находясь в должности главного инженера сталелитейной компании в городе Бетлехеме, он провел в 1898–1901 гг. первую серию своих экспериментов.

Их суть заключалась в исследовании процесса подрезки чугунных чушек, который выполнялся самыми сноровистыми рабочими. Разделив операции на отдельные элементы, Ф. Тейлор определял с помощью секундомера продолжительность каждого из них и в итоге выводил средние нормы, которые становились обязательными для всех. В результате производительность труда возросла в три с половиной– четыре раза, а заработная плата – на шестьдесят процентов. Причем это было достигнуто не за счет интенсификации труда, как довольно часто сейчас считают, а прежде всего за счет его рационализации.

Второй эксперимент Ф. Тейлора, проводившийся в той же компании, был связан с определением оптимальных способов постановки заготовок на станки и скоростей резания металла.

Ф. Тейлор провел несколько десятков тысяч опытов и выявил 12 независимых переменных, влияющих на конечный результат. Для облегчения этого труда ему пришлось даже изобрести специальную счетную линейку.

Детальное изучение отдельных действий, затрат времени на них и проведение экспериментов позволило Ф. Тейлору разработать оптимальные методы выполнения производственных и трудовых операций «со строгими правилами для каждого движения», нормы времени на них, осуществить стандартизацию орудий и рабочих условий и доказать, что для наиболее эффективной работы их требуется неукоснительно соблюдать.

Нужно иметь в виду, что система мелочной регламентации Ф. Тейлора во многом была обусловлена низкой квалификацией рабочих. Основной ее смысл был в снижении числа ошибок при выполнении стандартных операций, облегчении адаптации, мобилизации потенциала человека.

Поскольку эксперименты Ф. Тейлора, в конечном счете, приводили к сокращению потребности в труде, по вполне понятным причинам они вызывали озлобление у рабочих и его даже собирались убить. Против тейлоризма вначале выступили и крупные предприниматели, поэтому в 1912 году палата представителей конгресса США создала специальную комиссию для изучения этой системы. Все это заставило Ф. Тейлора пересмотреть свои излишне технократические взгляды и прийти к выводу, что благосостояние предпринимателей невозможно без благосостояния рабочих, и наоборот.

До Ф. Тейлора ответственность за результаты производства возлагалась на самих рабочих. Они принимали решения об общем плане работы, способах выполнения отдельных операций, выборе инструментов, материалов и проч. Участие же администрации сводилось лишь к контролю над ходом работ и результатами.

Ф. Тейлор полагал, что рабочие в силу своей неразвитости, лени и медлительности не способны самостоятельно понять сложной организации производства, рационализировать свой труд. Поэтому он ратовал за «почти равное распределение труда и ответственности между рабочими и управлением», когда администрация берет на себя те функции, «для которых она является лучше приспособленной, чем рабочие».

Ф. Тейлор считал, что менеджер должен изучать существующие варианты и вырабатывать научные рекомендации по совершенствованию деятельности, устанавливать для подчиненных задания, способы их выполнения, время завершения, распределять материальные ресурсы, обеспечивать их рациональное расходование, мотивировать высокую производительность, своевременно контролировать трудовой процесс, чтобы достичь высоких результатов.

В соответствии с рекомендациями Ф. Тейлора каждому работнику планировалось задание, как минимум на сутки вперед, и выдавались карточки с письменными инструкциями об объеме работы (урока), способах выполнения, применяемых инструментах, сроках.

Мастера (супервайзеры) как представители администрации, по мысли Ф. Тейлора, в течение смены должны быть рядом с рабочими, помогать им, устранять помехи в работе, ободрять. Для этого управленцам, по мнению Ф. Тейлора, необходимо было обладать следующими качествами: образованием, умом, тактом, решительностью, честностью, рассудительностью, здравым смыслом, специальными или техническими познаниями, физической ловкостью, силой, энергией, здоровьем.

Каждый менеджер, полагал Ф. Тейлор, должен осуществлять тщательный отбор людей «на основе установленных признаков», обучение «до первоклассных рабочих», «сближение рабочих и науки... на основании постоянной и бдительной помощи управления», расстановку на те места, где они могут принести наибольшую пользу, а также и «устранение всех людей, отказывающихся или неспособных усвоить научные методы».

Однако отбор осуществлялся в основном по физическим данным. От рабочих не требовалось проявления собственного ума, инициативы, суждений, ибо это могло привести к отклонению от стандартов и инструкций. Поэтому идея обучать работников и повышать их квалификацию, хотя, по сути, и означала интеллектуальную революцию, но касалась прежде всего их навыков и сноровки.

Ф. Тейлор видел в рабочих иррациональные существа, способные целенаправленно действовать лишь на основе элементарных стимулов, в первую очередь денег.

Поэтому он пришел к выводу, что главная причина невысокой производительности труда заключается в несовершенстве системы его оплаты и поощрения.

По его мнению, надлежащий эффект вознаграждение приносит в том случае, если будет своевременным, относиться к конкретному человеку, а не месту, которое он занимает, выплачиваться на основе единообразных расценок, выведенных из точного знания, обоснованных критериев, а не догадок.

Вознаграждением он считал и уступки работникам со стороны администрации, поддержание дружеской атмосферы, а поэтому рекомендовал открывать на предприятиях столовые, детские сады, различные вечерние курсы как средство «для создания более умелых и интеллектуальных рабочих». Подобные действия должны были, по мнению Ф. Тейлора, вызывать у рабочих «добрые чувства по отношению к хозяевам».

В соответствии с его советом на одной из фабрик, где трудились в основном женщины, завели породистого кота, с которым работницы имели возможность поиграть во время перерыва. Это поднимало им настроение и в конечном итоге способствовало повышению производительности труда.

Ф. Тейлор считал, что интересы предпринимателей и рабочих одинаковы, но последние этого не понимают, и пытался с помощью своей системы их объединить, но его методы лишь усиливали отчуждение.

Подводя итоги, можно сказать, что Ф. Тейлор своими выводами осуществил прорыв в управленческой мысли, показав, что управлять можно научно. Он предложил строгую научную систему знаний, получившую распространение во многих странах (в 1970-х гг. она столкнулась с большими трудностями, в частности с нехваткой квалифицированной рабочей силы).

Составными элементами системы Ф. Тейлора, которая противостояла методу волевых решений, являлись:

– развитие науки о труде, на основе выводов которой люди могут справедливо вознаграждаться (под наукой Ф. Тейлор понимал систему наблюдений);

– проектирование наиболее рациональной организации процесса труда;

– изучение с помощью хронометража затрат времени и движений преимущественно молодых, здоровых и добросовестных людей, которые овладели типичными операциями; расчет для них норм выработки на основе эталонной трудоемкости и стимулирование их высокими заработками;

– математический способ расчета затрат времени, ресурсов и проч.;

– дифференцированная система заработной платы;

– обоснование концепции функционального руководства в группе;

– авторитарное руководство, жесткий контроль, наказания;

– разработка предложений по экономическому стимулированию;

– максимальная специализация, в том числе и в управлении;

– некоторые мероприятия в духе патернализма (отношение администрации к рабочим, как к младшим членам семьи, покровительство им).

Ф. Тейлор занимался не только систематическим изучением трудовых движений, методов управления производством и стимулирующей оплаты, но и более общими вопросами философии и методологии организации труда. Научные методы управления должны были создать в промышленности атмосферу доверия, основанную на ценностно-нейтральном подходе, который, возможно, изначально являлся ошибочным. Ф. Тейлор всегда делал акцент на слове «научный»: он считал, что оно будет повышать доверие к новым методам у менеджеров и инженеров и даже у простых рабочих, скептически относившихся к неперсонифицированным рыночным силам. Наука, верил Ф. Тейлор, способна повысить как зарплаты, так и прибыли.

Постепенно тейлоризм превращался в экспериментальный метод, который использовался в большинстве стран с капиталистической экономикой в течение многих лет после смерти его создателя. Японский стиль менеджмента испытал на себе очевидное влияние тейлоризма в 1920-1940-е гг. и в период послевоенного экономического развития В России тейлоризм поощрялся в качестве одного из" элементов амбициозной программы социальной инженерии; активное участие в его внедрении в начале 1920-х гг. принимал такой специалист в сфере повышения производительности труда, как А. К. Гастев. Имя Ф. Тейлора часто упоминается в исследованиях по психологии труда, утомляемости работников и в методах подбора кадров. Советская, а позднее и китайская промышленность длительное время находились под влиянием научных методов организации труда Ф. Тейлора (адаптировав их к своим экономическим системам).

Четыре основных принципа научного менеджмента Ф. Тейлора (1911) включают в себя: 1) получение необходимых знаний о процессе производства; 2) отбор и обучение рабочих; 3) применение полученных знаний к решению производственных задач; 4) сотрудничество между рабочими и администрацией для достижения общих целей. Они оказали огромное влияние на современное общество и на процесс так называемой «макдональдизации». Тейлоризм представлял собой не единичное нововведение, а взаимосвязанную совокупность понятий и методов, разработанных самим Ф. Тейлором и его последователями. В 1920-1930-х гг. новое движение приобрело размах крестового похода за достижение более высокой производительности труда. На могиле Ф. Тейлора в Филадельфии начертана эпитафия: «Отец научного менеджмента». Без его инноваций (как и более поздних нововведений Г. Форда) было бы невозможным создание сборочных линий для массового производства.

Ф. Тейлор обычно считается инициатором движения научного менеджмента, хотя, по мнению некоторых исследователей, его работы содержат лишь синтез уже известных понятий. Он стал одним из самых, если не самым известным, «гуру менеджмента» всех времен. Вклад Ф. Тейлора в изучение организаций рассматривался как оригинальный в том смысле, что он положил начало научному исследованию профессий и оценке рабочего потока с целью достижения более высокой производительности труда. Он считал, что администрация, обычно «подгоняющая» своих рабочих, не имела объективных критериев для определения реальных дневных заданий. Для того чтобы решить данную проблему, Ф. Тейлор и пытался создать науку о труде. По мнению самого Ф. Тейлора, он трансформировал то, что раньше было бесформенной массой догадок, в строгую систему знаний.

Тейлоризм критиковался многими специалистами по организационному поведению за индивидуалистские предположения, отдающие приоритет индивидуальной мотивации, индивидуальному вознаграждению и персональному контролю, нацеленным на ослабление коллективной власти рабочей группы. Кроме того, изучение трудовых движений и наличие материальных стимулов нередко рассматривались как часть представлений руководства предприятия о том, что является надлежащими рабочим заданием и методами труда с точки зрения усиления контроля над рабочими. Другие критики теорий Ф. Тейлора утверждали, что его работы не заслуживают того, чтобы называться научными, и что тейлоризм выражает слишком узкий взгляд на проблему труда.

В 1920-1930-х гг. новое движение приобрело размах крестового похода за достижение более высокой производительности труда. На могиле Ф. Тейлора в Филадельфии начертана эпитафия: «отец научного менеджмента». Без его инноваций было бы невозможным создание сборочных линий для массового производства.

Фредерик Уинслоу Тейлор родился 20 марта, 1856 года. Он происходил из известной и довольно состоятельной филадельфийской семьи, которая проживала в уютном и со вкусом обставленном коттедже в Гарментауне.

Широкие родственные связи позволили ему рано включиться в общественную и научную жизнь страны. Мало кто в США имел так много друзей из числа тех, кто своей деятельностью преобразовал американскую экономику. Интеллектуальная атмосфера деловой Америки, – а ее промышленным центром в те годы, несомненно, была Филадельфия, – бурлила от всевозможных движений реформаторов, общественных дискуссий и обсуждений, разного рода «трудовых проектов» и идей обновления промышленности.

Отличительной чертой биографии Ф. Тейлора является то обстоятельство, что он начал свой жизненный путь не с предпринимательской деятельности. Двадцатилетний юноша устраивается учеником в механическую мастерскую учеником модельщика, затем работал машинистом.

Окончив в 1883 г. Стивенский институт, Ф. Тейлор в том же году вступил а Американское общество инженеров-механиков. Через год женился на Луизе Спонер, дочери друга его семьи. Брак оказался счастливым. Возможно, и потому, что Ф. Тейлор взял за правило не обсуждать с женой свои производственные дела.

В 1894 г. Ф. Тейлор недолго работает в судостроительной фирме в Филадельфии. В 1897 г. весьма успешно проводит эксперименты в компании Саймондса, в результате которых производительность труда в цехе по сборке велосипедов возросла в 1,5–2 раза. В 1898–1900 гг. Ф. Тейлор внедряет свою систему на одном из крупнейших в США военных предприятий – в Бетлхемской компании. Покинув Бетлхем, Ф. Тейлор перестал «работать за деньги».

Фредерик Тейлор прожил недолгую жизнь. Он умер на следующий день после своего пятьдесят девятого дня рождения. Накануне Ф. Тейлор сильно простудился, поднялась температура, врачи признали пневмонию. Ф. Тейлор скончался 21 марта 1915 года, находясь в зените славы.

Семенов А.А.

Первые шаги тейлоризма на российской почве.

История организационного оформления и прогресса крупного капиталистического предпринимательства – это чрезвычайно важный и недостаточно изученный аспект развития производительных сил в нашей стране. В советский период данная проблема изучалась крайне предвзято и лишь в контексте общей эволюции социально-экономической ситуации в дооктябрьский период. 

Становление отечественного предпринимательства как особое направление научных исследований получило у нас развитие только в 1990-е гг. На рубеже XX–XXI в. в нашей стране увидели свет целый ряд фундаментальных монографий, созданных историками Москвы, Петербурга и некоторых регионов России. При этом повышенное внимание было уделено истории финансовой системы и кредитного дела, тогда как проблемы управления торгово-промышленными предприятиями и его эффективности, организации дела в конкретных фирмах продолжали оставаться вне сферы научного рассмотрения. Перед специалистами стоит задача исторического осмысления деятельности фирм и предприятий сквозь призму хозяйственной конкретики и анализа принципов организации производства.

Особенно слабо изучены вопросы специфики принятия управленческих решений российскими бизнесменами, характера и эффективности практики регулирования частного производства, а также тема достижений русского капитализма в области рационализации организационных методов. Сложившаяся в нашей литературе трактовка истории распространения в России идей научного управления грешит серьезными пробелами и односторонностью. При чтении страниц, посвященных становлению управленческой науки на отечественной почве, складывается впечатление, будто целенаправленное изучение вопросов рационализации трудового и производственного процессов началось у нас лишь в 1920-е гг. По сути, предполагается, что в досоветский период проблемы управления подлежали академическому рассмотрению исключительно в аспекте решения задач государственной политики. Если мы и наталкиваемся (в одной из лучших работ по данной тематике) на упоминание о том, что идеи менеджмента все же находили отклик в научной среде дореволюционной России, то вынуждены констатировать достаточно поверхностную, а отчасти и искаженную трактовку этого вопроса. 

Не свободна, на наш взгляд, от серъезных искажений и небольшая статья И.А. Голосенко, опубликованная в начале 1991 г., где вопросы истории теории управления дореволюционного периода трактуются с позиций социологии труда.Автор, в частности, утверждает, что «в России, как это ни странно, нельзя обнаружить ни правоверных тейлористов, ни столь же последовательных его врагов». Мы не можем согласиться с таким утверждением ни в отношении предреволюционных лет, с их острой полемикой в прессе между адептами и противниками «американских систем организации», ни в отношении последующего периода, когда, по словам П.М. Керженцева, главные группировки в управленческой науке «складывались под углом зрения принятия или непринятия тейлоризма»

Серьезный анализ тейлоризма и сопутствовавших ему теоретических направлений в области менеджмента начался в отечественной литературе уже во втором десятилетии минувшего столетия, практически сразу же после выхода в свет знаменитых «Принципов научного управления» (1911 г.). Наиболее широко и комплексно новые системы организации производственного процесса были представлены в книжной серии «Административно-техническая библиотека», публиковавшейся издательством инженера Леонтия Арнольдовича Левенстерна. «Библиотека» очень оперативно переводила и издавала труды всех крупных заграничных авторов, специализировавшихся в области рационализации методов управления: Тейлора, Джилбрета [как тогда называли у нас Гильберта], Гантта, Паркгорста и др 

В серии издавались и работы отечественных авторов. Так сам Л.А. Левенстерн опубликовал свою книгу «Научные основы заводоуправления. Схема научной организации завода», состоящую из двух частей и первоначально опубликованную на страницах «Горного журнала» (1913. Кн. 9). В его работе излагались основные идеи Ф. Тейлора и приводились примеры научной организации работы предприятия.

В 1914 г. вышла книга инженера – специалиста по теории резания металла А.В. Панкина «Научная организация труда» (1914), опубликованная первоначально в журнале «Электричество», а затем в указанной выше серии. В ней детально излагались взгляды Ф. Тейлора и очерчивалась сфера применения его теоретических построений. Имя доктора технических наук, профессора Александра Васильевича Панкина (1876 – после 1960 г.) связано с работами по технологии обработки металлов резанием, например, «Резание металлов на станках» (1929), «Основные вопросы наивыгоднейшего резания металлов» (1948), «Обработка металлов резанием: Уч. пособие. М., 1961». Между тем, в начале века он, изучая принципы передачи электрической и механической работы на предприятиях, активно изучал и пропагандировал идеи Ф. Тейлора.

«Административно-техническая библиотека» оказала большое влияние на современников и пользовалась значительным авторитетом. Так, академик И.И. Янжул 14 ноября 1913 г. писал в своем отзыве главному редактору серии: «Имею честь сообщить, что выбор Ваш известных мне американских книг Тейлора, Джилбрета и прочих, – посвященных вопросу об интенсивности труда, – для перевода и издания делает Вам большую честь и вызывает полную мою симпатию <…> Вопрос “об интенсивности” во всех его видах является вопросом всего грядущего будущего и заключает в себе, по моему мнению, зерно для разрешения если не всех, то большей частинастоящих экономических задач и затруднений ХХ столетия».

А.В. Панкин и Л.А. Левенстерн отстаивали идеи тейлоризма с рвением подлинных прозелитов. Очевидный технократизм и подчеркнутый практицизм новой теории, за которые ее упрекали даже в Соединенных Штатах, не только не пугал этих авторов, но и служил в их глазах верным признаком идеологической незашоренности последователей нового направления в организационной науке, естественным следствием их принадлежности к авангарду научного поиска. Рассуждая о факторах распространения тейлоризма, А.В. Панкин писал: «Чрезвычайно поучителен генезис этих идей. Организационная деятельность в большинстве случаев относилась в область искусства, интуиции, личного умения или долговременного опыта. Современные учения об организации переносят ее в область объективной науки. Такова, в сущности, эволюция большинства отраслей человеческого знания <…> Все его (Тейлора – авт.) мысли об организации исходили из непосредственного опыта и наблюдения заводской жизни и, пройдя через его здравый смысл, технические знания и честный ум, претворялись в широкие общие идеи, крепко связанные в органически целостное учение, захватившее в настоящее время все технические умы». Характерно, что если американские тейлористы любили рекламировать прежде всего практические выгоды от использования их рецептуры, то их российские единомышленники предпочитали делать акцент на методологической выверенности нового направления. 

В своей работе «Научные основы заводоуправления», которую можно рассматривать как своего рода катехизис предвоенного российского тейлоризма, Л.А. Левенстерн выделил два основных принципа научной организации:

1. «Научная система организации основывается действительно на научных данных». 

2. «Второй принцип научной организации работ заключается в научном подборе, на основании выработанных научным путем законов, машин, материала и людей».

В чем же выражается означенная супернаучность нового метода? Левенстерн указывает, что инженер-организатор должен осуществить непредвзятое изучение трудового процесса на своем предприятии, отталкиваясь не от традиций и рутины, а от опыта передовых производств. «При этом, – продолжает автор, – он производит критический анализ всех деталей производства, делает опыты с предполагаемыми нововведениями и выясняет дело до такой степени ясности, чтобы можно было формулировать непреложные законы». По мнению Левенстерна, очень много может дать тщательное наблюдение за поведением рабочих во время работы, позволяющее выявить, для какой именно профессии каждый из них наиболее приспособлен. В результате возникает возможность более целесообразного распределения ролей, распределения, основанного на принципе «подбора “инструмента по работе”, а не наоборот».

Очевидно, что к подобным формулировкам мог прийти только автор, рассматривающий производственный труд не как творческий многофункциональный процесс, а как некое гомогенное целое, легко расчленимое на составные части, которые могут быть сочетаемы более или менее рациональным образом. И действительно, несколько ниже читаем: «Наиболее важная сторона этого дела (научной организации –авт.), изучение элементов времени и движений, имеет целью свести работу к наименьшему числу элементарных движений и выяснить необходимое для них время. На основании этих исследований назначаются “нормы” времени для каждой работы». 

Наиболее широкое практическое использование идеи тейлоризма получили в России в механических мастерских и на машиностроительных предприятиях. Путиловский завод, например, а также ряд крупных предприятий схожего профиля, в большом количестве закупали новую литературу по соответствующей тематике. Это делалось централизованно, за счет администрации. Рационализация трудового процесса имеет в металлообработке колоссальное значение. Профессор Н.Н. Саввин указывал в 1913 г., что в металлических производствах чугунные и стальные заготовки, проходя путь до создания «деликатных машинных изделий», нередко удорожаются в 20–30 раз, что «обусловлено главным образом высокой стоимостью затраченного труда, расходами топлива и большими расходами капитала на организацию этого труда».

Средняя доля заработной платы в себестоимости изделий металлообрабатывающей промышленности была очень высока – 25%, а в некоторых производствах, требовавших широкого использования рабочей силы высокой квалификации (судостроение, изготовление артиллерийских орудий, ремонтные и железнодорожные мастерские), доходила до 40%. Важным фактором повышенного внимания руководителей этой отрасли к проблемам организации труда являлся и наблюдавшийся в ней высокий уровень травматизма. По свидетельству журнала «Фабрично-заводское дело», в 1911 г., например, при обработке металлов произошло 29085 несчастных случаев, и это составляло 43% всех увечий в различных отраслях отечественной промышленности.

Непосредственно перед войной значительный толчок развитию дискуссии о целесообразности использования «новомодных» систем рационализации и оплаты труда дал доклад инженера П.П. Риццони ХХХ Совещательному съезду инженеров службы подвижного состава и тяги. В докладе анализировалась целесообразность замены традиционной сдельной системы оплаты, применявшейся в механических мастерских этой службы, новыми американскими системами Гельси и Роуэна. Ввиду того, что на содержание подвижного состава и тяги казенных железных дорог отпускалась двадцатая часть годового бюджета государственного казначейства, речь шла о достаточно значимом вопросе экономической политики. Но тема о путях рационализации труда оказалась настолько злободневной, что дискуссия быстро вышла из первоначальных рамок, и в обсуждение вопроса о сущности и перспективах тейлоризма в России активно включились такие известные и многотиражные органы, как журналы «Утро России», «Русская мысль», «Биржевые ведомости», газеты «Русские ведомости», «Луч», «Правда».

В профессиональной печати наиболее многочисленные и широкие отклики на публикации в этих изданиях появились в ежемесячнике «Фабрично-заводское дело», представлявшем себя, как журнал, «посвященный вопросам о научных основах заводоуправления, административно-технической организации промышленных предприятий, о методах повышения производительности труда, популяризации новейших открытий и изобретений во всех областях техники и разработки теоретических и практических задач в связи с калькуляцией фабрикатов и коммерческой организацией фабрик и заводов». 

Оценки новых систем организации и оплаты труда, которые мы находим на страницах этого журнала, можно характеризовать как взвешенную и достаточно настороженную критику. Практически все авторы, отдавая дань заслугам Ф. Тейлора в деле усовершенствования работы механических станков и улучшения качеств резцов, признавая неординарность и экономическую эффективность некоторых его административных приемов, высказывают вместе с тем большие сомнения в том, что разработанные им правила и алгоритмы рационализации трудового процесса имеют универсальную значимость и отмечены печатью действительной научной объективности. Подобное же отношение вызывали работы и других американских авторитетов в области «научного менеджмента».

В статьях указывается, в частности, что системы Тейлора, Роуэна и др. доказали свою продуктивность лишь на заводах, «занимающихся массовым изготовлением новых однородных изделий», что доводы авторов касаются главным образом станковой работы или же совершенно примитивных операций, а новации в области оплаты труда, сопровождающие распространение новых форм организации, лишь «извращают старую урочную систему в пользу капиталиста». 

Отмечается высокая дороговизна предлагаемой «рационализации». Так, мы читаем: «Тейлор при исследовании обработки металлов на станках должен был произвести более пятидесяти тысяч опытов, стоивших около четырехсот тысяч рублей. Отсюда очевидно, какие огромные средства потребны, чтобы поставить изучение движения в том масштабе, который рекомендуют Тейлор, Джильбрет и их последователи». В других работах обращается внимание на то, что приводимые апологетами новых форм менеджмента цифры роста производительности некорректны. «Какой же «научный анализ» применил Жильбрет при изучении работы каменщика?», – спрашивается в одной из статей. И перечисляется: отобрал лучших каменщиков, назначил многочисленных помощников по сортировке и подноске кирпичей, увеличил штат администрации на столько, чтобы она могла учесть результаты работы каждого каменщика. «И все же, – пишет автор, ссылаясь на проделанный им опыт по внедрению американской схемы, – я утверждаю, что положить в течение часа 350 кирпичей [вместо 120] невозможно». В той же работе ставится под сомнение «научность» вывода Тейлора о том, что к тяжелой физической работе, в частности, к переноске чугунных чушек, способны только самые тупые работники.

Подобные высказывания мы встречаем и на страницах других изданий. Так, профессор Петербургского Политехнического института Михаил Владимирович Бернацкий (1876–1943) отмечал в своей статье, опубликованной в журнале «Коммерческая школа и жизнь», что с частнохозяйственной точки зрения для предпринимателя увеличение интенсивности труда рабочих при сохранении прежнего уровня оплаты, или несколько повышенного, «представляется усилением производительности, ибо уменьшаются издержки производства и увеличиваются его результаты». Но с точки зрения всего народного хозяйства, принцип «достижение максимума эффекта затратой минимальных усилий», не может рассматриваться как момент прогресса, поскольку, хозяйственная деятельность не есть цель, а всего лишь средство. «Действительный хозяйственный процесс на протяжении всей человеческой истории выражался всегда в увеличении производительности труда, т.е. в уменьшении затраты рабочей энергии на изготовление продукта. Соответственно этому, должен выигрывать и потребитель, ибо стоимость товара несомненно падает» – заключал Бернацкий. Приветствовать систему Тейлора, по его мнению, нужно только в плане ликвидации рутинного, малопроизводительного способа ведения дела. 

Можно привести и другие примеры критического отношения отечественных исследователей к тейлоризму. Основную канву большинства российских журнальных публикаций, относившихся к системе Тейлора, отличал подчеркнуто критический тон высказываний, и общий их вывод в отношении анализируемого феномена может быть сформулирован следующим образом: масштабные административные перетасовки рабочего персонала, радикальное расширение административно-контрольных функций, проведение исследований, сопровождающих внедрение выверенных стандартов, реорганизация инфраструктуры рабочих мест, связанное с внедрением дополнительных вспомогательных операций и др. мероприятиями – все это достижимо лишь на крупных преуспевающих предприятиях, ориентированных на устойчивый массовый спрос. Научный же вклад американских новаторов не следует преувеличивать. 

Но вернемся к практическому аспекту распространения тейлоризма в России. 29 марта 1912 г. в правлении Общества технологов под председательством Н.Н. Саввина состоялся доклад И.А. Семенова, лектора Санкт-Петербургского политехнического института по кафедре заводской организации и владельца петербургского завода по производству гильзонабивочных машин – «Общая характеристика организации хозяйства на машиностроительном заводе И.А. Семенова в Санкт-Петербурге». 30 марта И.А. Семенов выступил с докладом «Отдел распределения работ». На этом же заседании был заслушан доклад И.М. Холмогорова «Устройство завода Герберта». Первый доклад Семенова был опубликован на страницах «Записок Императорского Русского технического общества». 

В своем докладе И.А. Семенов охарактеризовал имеющиеся за границей системы оплаты труда (Гельси, Эмерсона, Ганта, Тейлора) и показал, что требуется для их введения, прежде всего – реорганизация заводоуправления. Им было отмечено рациональное начало системы Тейлора и предложена своя схема управления, подразумевающая распределение функций между коммерческим, подготовительным, распределительным, конструкторским отделами, а также отделом времени и рабочей платы и советом. Причем каждому отделу были вменены четкие обязанности. Семеновым были разработаны специальные таблицы, в которые заносилась информация о длительности различных технологических операций и технических характеристиках станков и оборудования. Затем вся информация сводилась в единую таблицу, что позволяло распределительному отделу следить за тем, чтобы все цеха были нагружены работой равномерно, сколько работы будет лежать на каждом цехе и сколько потребуется для него людей и станков. 

После доклада Семенова о внедрении тейлористских установок, началось его обсуждение. Так, инженер Пиолунковский выступил с возражением против утверждения, что система Тейлора является потогонной, поскольку она назначает время для каждой операции, которое «научно необходимо, для того, чтобы рабочий мог работать с максимальной производительностью без ущерба для своего здоровья». 

Г. Ефимов сообщил, что в 1907 г. на Александровском заводе один из техников попытался урегулировать распределение работ по мастерским – «техник этот, никогда не слыхавший даже имени Тэйлора, пошел по тому же самому пути. Он разбил работы по ремонту паровозов на отдельные операции и с часами в руках наблюдал их продолжительность. Затем, пользуясь полученными данными, он составил графики для определения продолжительности выполнения работ и их последовательного порядка». 

В прессе появились появились отклики на эти выступления. Так, в либеральном журнале «Русское богатство» в 1913 г. была напечатана статья экономиста Николая Николаевича Гиммера, больше известного под псевдонимом «Н. Суханов» (1882–1940). Он предлагал оценивать идеи Тейлора с двух точек зрения – технической и социальной. Если рассматривать эти идеи с первой точки зрения, то, по его мнению, «система Тэйлора в принципе, есть несомненно, огромное приобретение», поскольку «изучение процесса и приемов труда и рационализация последнего на основе добытых наблюдений есть очевидное и бесспорное благо, поскольку это есть фактор повышения производительности труда». 

Совсем по-другому обстоит дело, если рассматривать систему Тейлора с социальной точки зрения: для предпринимателя она играет ту же роль, что и введение машин вместо ручного труда. Экономическая разница для капиталиста между машиной и системой Тейлора заключается в том, что «введение машины может быть для него выгодно в зависимости от сравнительной цены машины и цены вытесняемой ею рабочей силы», а «система же Тэйлора принесет ему выгоды безусловно – при данной рыночной конъюнктуре». 

С точки зрения интересов рабочего класса значение новой системы, по мнению автора, «более скромно»: «…. При ограниченном круге своего применения, при крайне медленном своем распространении – она не должна вызывать у рабочих никаких надежд и не требует от них никаких особых реакций. Она не сулит массового подъема экономического уровня и не грозит сколько-нибудь острой безработицей. Не больше, чем продолжает дело машины, она и смысле интенсификации и автоматизации труда; в капиталистических условиях это нежелательно, но это соответствует общему “историческому ходу вещей” и требует борьбы только за сокращение рабочего дня».

В 26 сентября 1914 г. в Обществе им. А.И. Чупрова был прочитан доклад Николая Александровича Каблукова (1849–1919) «Общеэкономическое и социальное значение системы Тэйлора», который затем увидел свет в виде статьи в журнале «Современник».

Каблуков считал, что сама сущность системы Тейлора направлена на условия производительности труда, поскольку они зависят не от «внешних сил природы», а заключаются в самом человеке. Следовательно, необходимо внимательное и скрупулезное изучение условий производительности труда. «В системе Тэйлора, – замечает Каблуков, личность, как таковая, получает большое значение. Не человека приспосабливают к делу, а наоборот, выбирают для данного человека подходящее дело. Это представляет в постановке дела на фабрикахсовершенно новое начало…». Каблуков анализировал также идеи Тейлора, связанные с отказом от организации управления «по военному образцу». В результате «все предполагается, как общее дело администрации завода и рабочих и эта общность вытекает не из чего иного, как только из технико-экономических оснований производства, из повышения производительности, можно сказать и доходности предприятия, но основанной не на выжимании из рабочего большого количества его трудовых сил, а на более правильном использовании этих сил, соответствующего устройству человеческого организма и способностям и свойствам отдельного лица».³³ 

«Система Тэйлора, – заключал автор, ведет… к возможности при затрате значительно меньшего времени и сил на производства материальных предметов достигнуть более полного удовлетворения потребности в них. А это опять представляет громадный культурный выигрыш в том отношении, что человек, уделяя время физическому труду, соответственно требованиям здорового образа жизни, вместе с тем будет иметь много больше времени, чем имеет теперь на развитие своих душевных и умственных сил, на приобретение большего количества знаний на удовлетворение своих умственных стремлений, потребностей вкуса и здоровый наслаждений». Такая логика рассуждения приводила к идиллической картине последствий внедрения тейлоризма в производстве под флагом воспитания гармоничной личности. 

Доклад Н.А. Каблукова вызвал серьезную дискуссию. Большинство выступавших экономистов и практиков высказались против перенесения системы Тейлора на российскую почву, хотя среди выступавших были и одобрительные голоса. 

Так В.Ф. Тотомианц, признанный авторитет в области кооперации, отметил, что с точки зрения предпринимателей система Тейлора имеет много преимуществ, а с точки зрения рабочих она тоже может иметь некоторые преимущества (повышение заработной платы, сокращение рабочего дня), хотя «несомненно имеет и отрицательные стороны, в особенности – сокращение числа занятых рабочих».Отсюда – отрицательное отношение к ней рабочих организаций. Но система Тейлора, по мнению Тотомианца, не имеет столь большого значения, как это полагает Каблуков – решение рабочего вопроса лежит в сфере использования идеи копартнершипа. 

Другой выступавший, П.П. Маслов, отмечал, что Каблуков совсем не остановился на отрицательных последствиях системы Тейлора. В Америке система вводится не потому, что этим преследуется общий прогресс, а потому, что предприниматель, ввиду высокой заработной платы, стремиться всесторонне использовать рабочего. В России же, благодаря «слабому накоплению капитала», наблюдается громадный резерв рабочей силы. В результате введения идей научной организации труда этот резерв будет только расти.

Н.Н. Шапошников оценил доклад Каблукова как односторонний, а отношение к системе Тейлора как «чересчур оптимистическое». Система Тейлора дает предпринимателю могучее оружие против рабочего, и «в конце концов не может не отразиться на физическом состоянии последнего». Причем введение этой системы особенно опасно там, где, как в России, нет прочных и сильных рабочих организаций. 

В выступлении председателя собрания В.Я. Железнова подчеркивалось, что «повышение производительности идет при системе Тейлора значительно быстрее, чем повышение заработка рабочих» и это является негативным явлением. «Тейлор, – отмечал Железнов, дилетант в физиологии и основательной проверки своих методов с этой точки зрения не производил. Специалисты физиологи считаются с отрицательными сторонами системы и… полагают необходимым ее всесторонне изучить».

Полностью поддержал развиваемые Каблуковым идеи Р. В. Поляков, преподаватель Московского технического училища, который подчеркнул, что в результате внедрения тейлоризма 1911–1913 гг. производительность труда и заработная плата рабочих в США повысилась, а число несчастных случаев на производстве сократилось. Поэтому на многих предприятиях рабочие сами стали требовать внедрения этой системы. 

Статьи в защиту тейлоризма появлялись и на страницах периодических изданий (но, отметим, в основном технической направленности). Тот же Р.В. Поляков на заседании инженерно-механического отдела Политехнического общества 9 марта 1913 г. делал доклад о системе Тейлора и перспективах ее внедрения в России. Доклад этот был опубликован в виде обширной статьи в журнале «Бюллетени Политехнического общества». В статье, в частности, отмечалось, что те предприятия, которые раньше других воспользуются плодами тейлоризма, создадут себе преимущественное положение на международном и внутреннем рынке, причем это одинаково справедливо как для США, так и для России. 

В завершении отметим, что многие высказывания сторонников тейлоризма были достаточно оригинальны и показательны с точки зрения рассмотрения условий и перспектив внедрения методов научной организации. Так, на упоминавшихся уже собраниях Общества технологов отмечалось, что ввиду сложности и дороговизны тейлористских методов для их масштабного применения необходимо, помимо личной заинтересованности предпринимателей, достаточно сильное «давление извне» и когда оно есть, то переход к новым системам становится массовым. Формы этого давления могут быть различны: обострение конкуренции или же, как это имело место в России, поводом может послужить кризис фабрично-заводской промышленности, в результате которого «появилась настоятельная потребность поставить промышленность на более прочное и выгодное основание» (мнение профессора А.Д. Гатцука). Другие выступавшие указывали на то, что современная экономическая жизнь выдвигает задачу рационализации управления как объективную потребность успешного хозяйствования, и что, начавшись в производственной сфере, эта рационализация неизбежно преобразует также и коммерческие функции предприятия. В 1912 г. Л.А. Левенстерн предлагал даже специально озаботить предстоящий съезд Общества разработкой вопросов, связанных с оптимизацией сбыто-снабженческой стороны заводского хозяйства.